Francia-Russia: intervista a Alexandre Latsa

Leave a reply
Quali sono le relazioni tra la Francia e la Federazione russa?
Prima di tutto tengo a precisare che le relazioni tra la Russia e la Francia sono relativamente di lunga data. La Francia è sempre stata, e rimane, uno dei principali partner europei della Russia. Nel corso della loro storia lunga di svariati secoli, le relazioni franco-russe hanno determinato per buona parte il clima in Europa e nel mondo. Questa storia risale alla metà del XI secolo, quando la figlia di Jaroslav il Saggio, Anna di Kiev, diventò regina di Francia, sposando Enrico I. Alla morte di quest’ultimo, è lei che assicurerà la reggenza e dirigerà il paese. Le prime relazioni diplomatiche tra Russia e Francia furono stabilite nel 1717, quando il primo ambasciatore russo in Francia recapitò le sue credenziali, firmate da Pietro Il Grande. Il culmine dell’avvicinamento tra la Russia e la Francia fu l’alleanza politico-militare bilaterale che si costituì alla fine del XIX secolo. Il simbolo di questi legami d’amicizia è il ponte Alessandro III su La Senna, a Parigi, la cui prima pietra fu posta nel 1896 dall’imperatore Nicola II e dall’imperatrice Alexandra Fiodorovna. Con l’instaurazione, il 28 ottobre 1924, dei rapporti diplomatici tra l’URSS e la Francia inizia la storia moderna di queste relazioni. Negli anni ’90 è iniziata una nuova fase delle relazioni franco-russe. Il radicale cambiamento giunto in quest’epoca sulla scena mondiale e lo sviluppo di una nuova Russia hanno determinato il progresso di un dialogo politico attivo tra Mosca e Parigi. Tale dialogo si poneva allora, come oggi, su una grande convergenza delle posizioni dei paesi riguardo la formazione di un nuovo ordine mondiale multipolare, i problemi della sicurezza europea, il regolamento dei conflitti regionali, il controllo degli armamenti.

Il documento fondante le relazioni tra Russia e Francia è stato l’Accordo del 7 febbraio 1992 (entrato in vigore il 1 aprile 1993). Esso ratifica l’aspirazione delle due parti a sviluppare delle nuove relazioni di concordia, basate sulla fiducia, la solidarietà e la cooperazione. La base giuridica contrattuale delle relazioni franco-russe si è considerabilmente arricchita a seguito di decine di accordi firmati in diversi ambiti della cooperazione bilaterale. Le relazioni politiche franco-russe diventano sempre più dense.

Quali sono i settori considerati strategici per le relazioni economiche e commerciali tra la Francia e la Russia?
Il commercio russo-francese s’intensifica senza tregua: nel periodo 2001-2009 la cifra degli scambi commerciali tra le due parti è stata moltiplicata per cinque fino a raggiungere 17,128 miliardi di dollari nel 2009. La Francia è attualmente il sesto investitore straniero in Russia ed il quinto fornitore della Russia. La presenza francese si è non solo mantenuta, ma rinforzata nel 2009 nonostante la crisi, e poi nel 2010 nell’anno Francia-Russia. L’attuale tendenza è non solo verso le conferma della presenza francese, ma anche verso dei nuovi inserimenti e in nuovi campi. I settori presi dalla Francia sono tradizionalmente l’energia (in particolare l’estrazione e la trasformazione del petrolio e del gas), la gestione delle reti urbane, la ristorazione ed il commercio al dettaglio, l’edilizia, i trasporti, l’aeronautica e lo spazio, la costruzione di automobili, l’industria farmaceutica, l’agricoltura, l’industria agroalimentare, la macchine e gli equipaggiamenti o ancora le comunicazioni.

L’anno Francia-Russia deve aver visto un forte miglioramento degli scambi economici, poiché se gli investimenti francesi in Russia raggiungono ora più di 3 miliardi di euro, gli investimenti russi in Francia ammontano a 2 miliardi di euro. Possiamo citare a titolo di esempio qualche ambito di questa cooperazione incrociata: la cooperazione energetica col contratto firmato tra GDF Suez e Gazprom sull’entrata del gruppo francese nel progetto del gasdotto Nord Stream, i trasporti con l’entrata di Alstom nel capitale del primo costruttore di treni russo Transmashholding, in quota al 25% e ancora la costruzione automobile col partenariato Renault-Aftovaz. La costruzione non è in debito, il gruppo immobiliare russo Hermitage dovrebbe costruire due torri gemelle di più di 300 metri a La Défense mentre Danone ed il russo Unimilk si associano per creare il numero uno della filiera lattiera in Russia: Danone investe 1,3 miliardi di euro per acquisire 57% del capitale della nuova impresa comune. Ma c’è anche il progetto del Sukhoï Superjet-100, la costruzione di navi metaniere, la realizzazione di vaste infrastrutture (coma la porzione di autostrada che collega Mosca a San Pietroburgo o il ponte gigante a Vladivostok) dalla società Vinci, ed il rafforzamento dell’alleanza Air France-Aeroflot per contrastare la tedesca Lufthansa molto presente in Russia. Questi nuovi mercati non devono tuttavia far dimenticare la posizione tradizionalmente dominante di società francesi sul mercato russo, ad esempio nel settore alimentare, con Auchan. Infine, il 2010 segna l’inizio di una nuova cooperazione molto promettente nel campo spaziale col primo lancio di un lanciatore Soyuz dal centro spaziale guianese.

L’obiettivo per la Francia è chiaro: recuperare la Germania, primo partner economico della Russia. Parigi, questi ultimi anni, è diventata il quinto investitore nel paese, superando già l’Italia e gli Stati Uniti. In Russia nel 2009 sono state censite 500 società francesi, mentre sono presenti allo stesso tempo circa 4.000 società tedesche. Infine delle 120.000 imprese francesi operanti all’internazionale, meno di 6.000 lavorano con la Russia.

Quali sono i problemi riscontrati dagli operatori francesi per entrare nel sistema economico e commerciale russo?
La poca conoscenza del mercato russo è il principale freno agli investimenti. Numerosi investitori francesi hanno una visione nera e negativa della Russia, visione purtroppo favorita dalle analisi quasi sempre pessimiste e false della stampa nazionale. Se leggete per un anno le analisi e gli articoli dei grandi quotidiani francesi sulla Russia, è vero che non viene voglia di investire. Eppure se l’investimento in Russia è « rischioso » (come in tutti i paesi in via di sviluppo), esso può fruttare molto. E anche se la Compagnia Francese di Assicurazione per il Commercio Estero, o COFACE, classifica la Russia nel IV gruppo, sui 5, dei paesi più rischiosi, l’aumento della presenza francese in Russia è giustificato: le società francesi guadagnano molto su questo grande mercato.

Sicuramente la Russia ha dei costumi e delle tradizioni molto particolari, come affermava un’analisi del senato francese del 2005: « La Russia è il più contorto dei paesi emergenti, tutto è difficile, niente è impossibile ». I punti negativi della Russia sono tuttavia noti, c’è la corruzione, che esiste purtroppo ancora, anche se in questi ultimi anni sono stati fatti importanti progressi. Anche se la Russia non è più il paese dove si è ricattati da uomini armati come poteva essere il caso negli anni ’90, la corruzione si è adattata e può concretizzarsi rapidamente un diritto di entrata, ad esempio in occasione della partecipazione a delle gare d’appalto. Lo scandalo che colpisce Daimler ne è l’esempio più recente, in cui la società viene accusata di avere versato decine di milioni di dollari di mazzette a delle agenzie governative russe per ottenere dei contratti. Anche la burocrazia è spesso un incubo per le imprese straniere in Russia, dove la complessità amministrativa si aggiunge ad un sistema fiscale difficilmente comprensibile. Infine, le « défaillance » del sistema giudiziario russo sono una delle principali preoccupazioni. Ma, lo ripeto, le cose cambiano velocemente, e ci sono tutte le più sensate ragioni di essere ottimisti.
In Russia se la prassi non è sempre comprensibile per gli stranieri, gli attori francesi danno spesso anch’essi prova di una relativa ignoranza del sistema (all’arrivo) e di difficoltà nel modificare la loro mentalità per poi poter aprirsi sul mercato russo. Infine, la presenza francese è ancora senza dubbio troppo concentrata sulla zona europea della Russia, Mosca, San Pietroburgo e Nijni-Novgorod. L’estensione in altri luoghi in Russia è relativamente lenta, anche se in certe regioni gli stabilimenti rappresentano fattori di riuscita, sia al sud (Bonduelle e Daucy presso Krasnodar) o a Kaluga (PSA Peugeot Citroën). Uno stabilimento Danone funziona da più di dieci anni a Togliatti, Schneider Electric intende costruirne uno in Tatarstan e Lafarge ha deciso di stabilirsi a Krasnodar e nelle regioni di Kaluga e di Sverdlovsk. Al di là degli Urali la presenza francese è relativamente marcata solo nelle regioni di Ekaterinburg e di Novosibirsk, in quest’ultima città sono presenti una trentina di società francesi.

Considerate abbastanza sufficienti le azioni del governo francese miranti a facilitare gli scambi tra la Russia e la Francia?
Gli sforzi sono chiaramente insufficienti. Queste insufficienze sono a livello di una certa diffidenza nei riguardi della Russia, fino ad una vera russofobia che intralcia le relazioni franco-russe. Se ciò non è un fatto nuovo, le cose si sono relativamente aggravate dall’elezione del presidente Sarkozy nel 2008. Questi si è circondato di consiglieri e ministri provenienti dal suo stesso pensiero di stampo atlantista, ovvero di gente dogmaticamente anti-russa e pro-americana. Nel 2009, la Francia è tornata a far parte della NATO e da allora tenta di conciliare l’inconciliabile, facendo la spaccata tra gli interessi suoi e quelli europei, russi e americani. Tutto ciò quando essa non segue passo passo la realpolitik tedesca, pragmatica e portatrice di riuscite e novità.

Le contraddizioni tra l’adesione alle tesi atlantiste più virulente riguardo la Russia (promosse da una minoranza atlantista) ed il necessario pragmatismo economico e geopolitico europeo hanno dato un colpo alla firma di uno dei più importanti contratti dell’anno franco-russo: la vendita alla Russia delle navi da guerra francesi. Questo negoziato annunciato congiuntamente da Nicolas Sarkozy e Vladimir Putin il 1 marzo 2010 a Parigi, riguarda l’acquisizione di quattro Navi di Proiezione e Comando (Bâtiments de Projection et de Commandement BPC) dalla marina russa. Poi i negoziati vertono su due punti principali: il trasferimento di tecnologia ed il luogo di fabbricazione. Per quanto riguarda il trasferimento tecnologico, i russi sono sicuramente interessati, in particolare ai dispositivi di calcolo di guida delle operazioni aeree, molto probabilmente nell’idea di sviluppare ulteriormente delle portaerei, volendo in effetti la flotta russa dotarsi di 5-6 gruppi aeronavali entro il 2060. Pierre Legros, del gruppo di armamenti navali DCNS, ha recentemente affermato (in occasione del salone Euronaval-2010) che “ai termini del contratto di consegna delle porta-elicotteri (Mistral) in Russia, la cui firma è prevista entro la fine dell’anno, le prime due navi devono essere costruite in Francia. In seguito, la Russia potrà costruire essa stessa due o quattro altre navi su licenza francese”. La tergiversazione sarà dunque durata tutto l’anno, ammettendo ormai che la vendita sia firmata, e ben dimostra le lotte esistenti tra pro ed anti, o, per semplificare, tra reti atlantiste e gaulliste. Ora, la linea anti-russa è oggi assolutamente suicida tanto da un punto di vista politico quanto da uno geopolitico, ma anche economico, dal momento che è noto che il costo di una nave debba oscillare tra i 400 e i 500 milioni di euro. Tengo ad aggiungere che la diffidenza sistematica nei riguardi della Russia, di cui ne danno prova i media francesi, principalmente la stampa, mi sembra provenire dalla stessa area atlantista, e che le prime conseguenze siano un grande freno agli investimenti francesi in Russia e dunque una perdita di denaro, per i russi, ma anche per i francesi.

Di conseguenza, la vendita delle Mistral è doppiamente importante, tanto per la Francia che così affermerebbe la sua indipendenza di fronte alla NATO, che per la Russia, che acquistando del materiale militare da un paese della NATO farebbe un po’ « saltare » un blocco psicologico che paralizza un certo numero di decisori francesi ad investirsi ed a investire in Russia. È tutto quello che possiamo augurarci dall’anno franco-russo, sperare che esso faccia un « reset » riguardo tutti i pregiudizi sulla Russia e che così sia reso onore all’amicizia franco-russa, garanzia della pace tra i nostri due popoli.

Traduzione a cura di Matteo Sardini
Fonti:
-Ria Novosti
-France.mid.ru
-Sito dell’Assemblea Nazionale
-Sito dell’ambasciata di Francia in Russia
-Realpolitik.tV

La présence Francaise en Russie

2 Replies
L’institut Italien Eurasia-Riviesta m’a interviewé sur la présence Française en Russie, l’interview est consultable en Italien ici, mais je retranscris le texte en Français ci dessous.
**

 

Tout d’abord je tiens à préciser que les relations entre la Russie et la France sont relativement anciennes. La France a toujours été, et demeure, l’un des principaux partenaires européens de la Russie. Tout au long de leur histoire vieille de plusieurs siècles, les relations franco-russes ont déterminé pour une bonne part le climat en Europe et dans le monde. Cette histoire remonte au milieu du XIe siècle, quand la fille de Yaroslav le Sage, Anne de Kiev, était devenue reine de France en épousant Henri 1er. A la mort de ce dernier, c’est elle qui assura la régence et dirigea le pays. Les premières relations diplomatiques entre la Russie et la France furent établies en 1717, lorsque le premier ambassadeur russe en France remit ses lettres de créance, signées par Pierre le Grand. Le point culminant du rapprochement entre la Russie et la France fut l’alliance militaro-politique bilatérale qui se constitua à la fin du XIXe siècle. Le symbole de ces liens d’amitié est le pont Alexandre III sur la Seine, à Paris, dont la première pierre fut posée en 1896 par l’empereur Nicolas II et l’impératrice Alexandra Fiodorovna. Avec l’instauration, le 28 octobre 1924, des relations diplomatiques entre l’URSS et la France débute l’histoire moderne de ces relations. Dans les années 90 a débuté une nouvelle étape des relations franco-russes. Les changements radicaux intervenus à cette époque sur la scène mondiale et le développement d’une nouvelle Russie ont déterminé l’essor d’un dialogue politique actif entre Moscou et Paris. Ce dialogue reposait alors, comme aujourd’hui, sur une grande convergence des positions de nos pays concernant la formation d’un nouvel ordre mondial multipolaire, les problèmes de la sécurité européenne, le règlement des conflits régionaux, le contrôle des armements.
Le document fondateur des relations entre la Russie et la France a été l’Accord du 7 février 1992 (entré en vigueur le 1er avril 1993). Il entérine l’aspiration des deux parties à développer de nouvelles relations de concorde, reposant sur la confiance, la solidarité et la coopération. La base juridique contractuelle des relations franco-russes s’est considérablement enrichie depuis : plusieurs dizaines d’accords ont été signés dans les différents domaines de la coopération bilatérale. Les relations politiques franco-russes deviennent de plus en plus denses.

Quels sont les secteurs considérés stratégiques pour les relations économiques et commerciales entre la France et la Russie ?

Le commerce russo-français s’intensifie sans trêve: ainsi sur la période 2001-2009 le chiffre d’échanges commerciaux entre les deux parties a été multiplié par cinq pour atteindre 17,128 milliards de dollars en 2009. La France est actuellement le sixième investisseur étranger en Russie et le cinquième fournisseur de la Russie. La présence française s’est non seulement maintenue mais renforcée en 2009 malgré la crise, puis en 2010 au cours de l’année croisée France-Russie. La tendance actuelle est non seulement à la confirmation de la présence française, mais aussi à de nouvelles implantations et dans de nouveaux secteurs. Les secteurs prisés par la France sont traditionnellement l’énergie (notamment l’extraction et la transformation du pétrole et du gaz), la gestion des réseaux urbains, la restauration et le commerce de détail, le bâtiment, les transports, l’aéronautique et espace, la construction automobile, l’industrie pharmaceutique, l’agriculture, l’industrie agroalimentaire, les machines et biens d’équipement ou encore les communications.

 

L’année croisée Franco-Russe aura vu une forte embellie des échanges économiques, puisque si les investissements français en Russie atteignent maintenant plus de 3 milliards d’euros, les investissements Russes en France eux se montent à 2 milliards d’euros. On peut citer quelques exemples de cette coopération croisée : il y a le domaine de la coopération énergétique avec le contrat signé entre GDF Suez et Gazprom sur l’entrée du groupe français dans le projet du gazoduc Nord Stream, le domaine des transports avec l’entrée d’Alstom au capital du premier constructeur de trains russe Transmashholding, à hauteur de 25% ou encore le domaine de la construction Automobile avec le partenariat Renault-Aftovaz.  La construction n’est pas en reste, le groupe immobilier russe Hermitage devrait construire deux tours jumelles de plus de 300 mètres à La Défense tandis que Danone et le russe Unimilk s’associent pour créer le numéro un de la filière laitière en Russie : Danone investit 1,3 milliard d’euros pour acquérir 57% du capital de la nouvelle entreprise commune. Mais il y a aussi la conception du Sukhoï Superjet-100, la construction de navires méthaniers, la réalisation de vastes infrastructures (comme la portion d’autoroute reliant Moscou à Saint-Pétersbourg ou le pont géant à Vladivotok) par la société Vinci. Egalement le renforcement de l’alliance Air France-Aeroflot pour contrer l’allemande Lufthansa très présent en Russie. Ces nouveaux marchés ne doivent cependant pas faire oublier la position traditionnellement dominante de sociétés françaises sur le marché Russe, par exemple dans le domaine de l’alimentaire, avec Auchan. Enfin l’année 2010 marque le début d’une nouvelle coopération très prometteuse dans le domaine spatial avec le premier lancement d’un lanceur Soyouz du Centre spatial guyanais.
L’objectif pour la France est clair : rattraper l’Allemagne, premier partenaire économique de la Russie. Paris, ces dernières années, est devenue le cinquième investisseur dans le pays, devançant déjà l’Italie et les Etats-Unis. En Russie en 2009 : il est recensé 500 sociétés françaises, alors que dans le même temps près de 4.000 sociétés Allemandes sont présentes. Enfin sur les 120 000 entreprises françaises présentes à l’international, moins de 6.000 travaillent avec la Russie.

 

Quels sont les problèmes rencontrés par les opérateurs français pour entrer dans le système économique et commercial russe ?
La méconnaissance du marché Russe est le principal frein aux investissements. De nombreux investisseurs Français ont une vision noire et négative  de la Russie, vision hélas favorisée par les analyses presque toujours pessimistes et fausses de la presse nationale écrite. Si vous lisez pendant un an les analyses et articles des grands quotidiens Français sur la Russie, il est vrai que cela ne donne pas envie d’investir. Pourtant si l’investissement en Russie est « risqué » (comme dans tous les pays en développement), il peut rapporter gros. Et même si la Compagnie française d’assurance pour le commerce extérieur, ou Coface classe la Russie dans le 4e groupe, sur les 5, des pays les plus risqués, l’augmentation de la présence française en Russie est justifié : les
sociétés francaises gagnent beaucoup d’argent sur ce grand marché.

 

Bien sur la Russie à des mœurs et des traditions très particulières, comme le disait une analyse du sénat Français de 2005 : « la russie est le plus tordu des pays émergents, mais en Russie, tout est difficile, rien n’est impossible ». Les points négatifs de la Russie sont pourtant connus, il y a la corruption, qui existe malheureusement encore, même si des progrès considérables ont été faits ces dernieres années. Même si la Russie n’est plus le pays ou l’on se fait racketter par des hommes en armes comme cela pouvait être le cas dans les années 90, la corruption s’est adaptée et un droit d’entrée peut se matérialiser rapidement, lors de la participation à des appels d’offres par exemple. Le scandale qui frappe Daimler en est l’exemple le plus récent,  la société étant accusés d’avoir versé des dizaines de millions de dollars de pots-de-vin à des agences gouvernementales russes pour remporter des contrats. La bureaucratie est également souvent un cauchemar pour les entreprises étrangères en Russie, la complexité administrative s’ajoutant à un système fiscal difficilement compréhensible. Enfin, les « défaillances » du système judiciaire Russe sont également une des inquiétudes principales. Mais je le répète, les choses changent vite, et dans le bon sens, il y a donc toutes les raisons d’être optimistes.

 

En  Russie si les  pratiques ne sont pas toujours compréhensibles pour les étranger, les acteurs Français font également souvent preuve d’une relative méconnaissance du système (à l’arrivée) voir de difficultés à modifier leur mentalité afin de pouvoir percer sur le marché Russe. Enfin la présence Française est encore sans doute trop concentrée sur la zone Européenne de la Russie, Moscou, Saint Saint-Pétersbourg ou Nijni-Novgorod. L’extension ailleurs en Russie est relativement lente, même si la encore les implantations en régions sont souvent facteur de réussite, que ce soit dans le sud (Bonduelle et Daucy près de Krasnodar) ou à Kalouga (PSA Peugeot Citroën). Une usine Danone fonctionne depuis plus de dix ans à Togliatti, Schneider Electric envisage d’en construire une au Tatarstan, et Lafarge a décidé de s’implanter à Krasnodar et dans les régions de Kalouga et de Sverdlovsk. Derrière l’Oural la présence française n’est relativement marquée que dans les régions d’Ekaterinbourg et de Novossibirsk, dans cette dernière ville sont présentes une 30aine de sociétés Francaises.

 

Considérez-vous suffisantes les actions du gouvernement français visant à faciliter les échanges entre la Russie et la France ?
Les efforts sont évidemment insuffisants. Ces insuffisances sont à l’échelle d’une certaine méfiance à l’égard de la Russie, voir une réelle Russophobie qui parasite les relations franco-russes. Si cela n’est pas un fait nouveau, les choses se sont relativement aggravées depuis l’élection du président Sarkozy en 2008. Celui-ci s’est entouré de conseillers et ministres issus du même moule de pensée Atlantiste que lui, c’est-à-dire des gens dogmatiquement Anti-Russes et pro Américains. En 2009, la France a réintégré l’OTAN et depuis lors tente de concilier l’inconciliable, en faisant le grand écart permanent entre les intérêts Européens, Russes et Américains et les siens. Cela lorsqu’elle ne suit pas à la trace la realpolitique Allemande, pragmatique et elle porteuse de réussite et de nouveauté.
Les contradictions entre l’adhésion aux thèses atlantistes les plus virulentes à l’égard de la Russie (mis en avant par une minorité Atlantiste) et le nécessaire pragmatisme économique et géopolitique européen ont porté un coup à la signature de l’un de plus gros contrats de l’année franco-russe: la vente à la Russie de navires de guerre français. Cette négociation annoncée conjointement par Nicolas Sarkozy et Vladimir Poutine le 1er mars 2010, à Paris, concerne l’acquisition de quatre Bâtiments de Projection et de Commandement (BPC) par la marine russe. Depuis les négociations butent sur deux points principaux : les transferts de technologie et le lieu de fabrication. Pour ce qui concerne les transferts technologiques, les Russes sont bien sûr intéressés, notamment par les dispositifs de calcul de conduites des opérations aériennes et cela très certainement dans l’idée de développer ultérieurement des porte-avions, la flotte russe envisageant en effet de se doter de 5 à 6 groupes aéronavals d’ici 2060. Pierre Legros, du groupe d’armement naval français DCNS a récemment affirmé (lors du salon Euronaval-2010) que “aux termes du contrat de livraison de porte-hélicoptères (Mistral) en Russie, dont la signature est prévue avant la fin de l’année, deux premiers navires doivent être construits en France. Par la suite, la Russie pourra construire elle-même deux ou quatre autres navires sous licence française”. La tergiversation aura donc duré toute l’année, si il est plausible désormais que la vente soit signée, elle démontre bien les luttes existants entre pro et anti, ou pour simplifier entre réseaux Atlantistes et Gaullistes. Or une ligne Anti Russe est aujourd’hui absolument suicidaire tant d’un point de vue politique que géopolitique, mais aussi économique lorsque l’on sait que le coût d’un navire devrait osciller entre 400 et 500 millions d’euros. Je tiens à rajouter que la défiance systématique à l’égard de la Russie dont dont preuve les médias francais, principalement de la presse écrite, me semble venir de la même mouvance Atlantiste, et que les conséquences premières sont un frein considérable aux investissements français en Russie et donc une perte d’argent, pour les Russes, mais également pour les français.

 

Par conséquent, la vente des MISTRAL est doublement importante, tant pour la France qui ainsi affirmerait son indépendance vis-à-vis de l’OTAN, que pour la Russie, qui en acquérant du matériel militaire d’un pays de l’OTAN ferait « sauter » un peu plus un verrou psychologique qui paralyse nombre de décideurs français à s’investir et à investir en Russie. C’est tout ce que l’on peut souhaiter à l’année franco-Russe, espèrer qu’elle déclenche un « reset » à l’égard de la Russie, bien loin de tous préjugés et qu’ainsi soit fait honneur à l’amitié Franco-Russe, garante de la paix entre nos deux peuples.

 

Sources :
-Ria Novosti
-France.mid.ru
-Le site de l’Assemblée nationale
-Le site de l’ambassade de France en Russie
-Realpolitik.tV

Рио Гранде

Leave a reply

Оригинальная статья была опубликована в РИА Новости

*

С тех пор как я живу в России, мне часто приходилось в дискуссиях с моими русскими друзьями обсуждать тему уровня жизни, а также бедность. Конечно, эта тема является важнейшей: каждый хочет жить хорошо и, в общем, жить лучше, чем раньше.



Глобализация, благодаря телевидению и Интернету, позволила всей планете созерцать и желать уровня жизни, считающегося идеальным: уровня жизни на Западе. Недавно в рубрике «Мнение читателей» одной российской газеты у студентов спросили, какой вопрос они бы хотели задать президенту Медведеву. Симпатичная 23-летняя студентка с большими беличьими глазами задала следующий вопрос: «Дмитрий Анатольевич, когда мы будем жить хорошо? »


В 2009 году по России средняя зарплата составляла около 500 евро в месяц и 1000 евро в месяц в Москве. Эти цифры приводят в замешательство тех, кто знает стоимость жизни в этой стране. Тем не менее, я часто говорю своим друзьям, что их средняя заработная плата уже значительно выше, чем в некоторых государствах Европейского союза, таких как Румыния (350 евро) или Болгария (150 евро).


Россия, теоретически, в настоящее время располагается ниже эстонского уровня (700 евро) или польского (875 евро). Разумеется, Румыния и Эстония, это не Франция. Действительно, средняя заработная плата во Франции составляет 1.800 евро. Кроме того, мои друзья мне говорят, что стоимость недвижимости в России (что является реальной национальной проблемой) превосходит уровень французских цен! Конечно, кажется, что с чисто математической точки зрения они правы.


Тем не менее, другие экономические показатели более лестны для России. Возьмем, к примеру, бедность. Она сократилась на половину за десять лет, доля россиян, живущих ниже черты бедности, снизилась с 29 до 15% населения в период между 2000 и 2009 годами.
Во Франции уровень бедности, который составлял 6,2% населения в 2001 году накануне перехода на евро, в настоящее время достигла 13,7%. Половина французов в 2009 живет с доходом менее 1.500 евро в месяц, что во Франции действительно немного. Другой показатель, безработица. В настоящее время она затрагивает 7% активного населения в России, в то время как около она приближается к 12% во Франции и составляет почти 25% среди тех, кто не достиг 24 лет.



Наконец, можно ли реально сравнить уровень жизни?


Не совсем очевидно, что 500 евро в Омске представляют меньшую покупательную способность, чем 1.500 евро в Бордо. Другой пример, богаче ли в Париже, чем в Москве, скажем, с 1.000 евро? Конечно, нет.
В 2009 году, по данным Всемирного банка, Россия была впереди Франции по покупательной способности национальной валюты.


Но эти статистические данные не говорят всего. Во Франции, например, они маскируются такими понятиями, как безопасность, неполный рабочий день или сверхзадолженность, значительно выросшие в последние годы и являющиеся очень показательными для общего плохого самочувствия. Конечно, Франция, через свою щедрую систему социального обеспечения, не оставляет без финансовой помощи обездоленным людей или безработных.


Это все еще актуально сегодня, но дискуссия о стоимости этой системы (в 2010 дефицит составляет 23 миллиарда евро) в настоящее время началась, и можно предположить, что экономический кризис свидетельствует о конце государства всеобщего благоденствия (термин «государство всеобщего благоденствия» обозначает форму, которую принимает вмешательство государства в экономическую и социальную жизнь ― прим. ред.) по-французски.


Что происходит, когда это государство «не может» дать работу всем этим людям? Знают ли россияне, что уровень задолженности французского государства таков, что каждый новорожденный уже должен 25.000 евро? В России, напротив, все еще широко распространена ситуация, когда реальные доходы выше, чем заработная плата, многие россияне совмещают вторую работу параллельно с основной.


Это, все же, возможно в экономике достаточно гибкой и достаточно динамичной, каковой она является в России. Экономике, свободной от долгов, но с массивными финансовыми резервами. Прогноз роста в России на два-три следующих года является самым высоким в Европе и заставил бы мечтать любое правительство еврозоны. Кажется, что Россия находится на подъеме, в то время как многие европейские страны, как Франция, находятся скорее в фазе спада.


Представим, что в течение следующих десяти лет ситуация останется прежней, уровень «заработной платы» продолжит расти в России, бедность сократится, в то время как обратный процесс будет происходить во Франции. Будут ли мои русские друзья через 10 лет говорить то же самое?


Со своей стороны, мне кажется, что оценка уровня жизни не может быть определена только линейными экономическими показателями.
Это ощущение, что будущее будет лучше, чем прошлое, дало для россиян возможность не сожалеть о прошлом, но также не бояться будущего. С другой стороны, французы, которые помнят беззаботность «Славного тридцатилетия» (период экономического подъема, длившийся с 1945 до нефтяного шока 1973) продолжают говорить о нем, как о прошедшем золотом веке. Ухудшение экономической, социальной ситуации, кризис идентичности означает, что французы сегодня больше не могут быть спокойны перед лицом будущего.


В субботу вечером, отправившись обедать в ресторан «Rio Grande», находящийся в моем квартале, я погрузился в эти размышления, наблюдая за посетителями. Под российский рок 1970-х годов в исполнении талантливого дуэта, завсегдатаи танцевали, независимо от возраста и социального происхождения, тем не менее, очень разных.


Я уточняю, что живу в квартале, удаленном от центра, в классическом «spalniy rayon» на конечной станции линии метро. В конечном счете, люди выглядели относительно счастливыми и беззаботными, и я пришел к заключению, что общее ощущение безопасности и доверия является ключевым показателем реального уровня жизни.
По этому показателю россияне в 2010 году, несомненно, являются одними из первых в европейских рейтингах.
 
Перевод : Уголин (Ursa-Tm)

Rio Grande

2 Replies
Cet article à été publié originalement sur Ria Novosti 
 
Rio Grande
 

Depuis que je réside en Russie, il m’est souvent arrivé, lors de discussions avec mes amis russes, d’aborder le sujet du niveau de vie et aussi de la pauvreté. Bien sûr ce sujet est essentiel: tout le monde souhaite bien et en général mieux vivre qu’avant.

La mondialisation, grâce à la télévision et internet a permis à toute la planète de contempler et de souhaiter le niveau de vie jugé idéal: le niveau de vie occidental. Récemment dans la rubrique “Opinions des lecteurs” d’un journal russe, il était demandé à des étudiants quelle question ils souhaiteraient poser au président Medvedev. Une jolie étudiante, âgée de 23 ans avec des grands yeux d’écureuil posait la question suivante: “Dimitri Anatolievitch, quand allons-nous enfin bien vivre?”.

En Russie, le salaire moyen est d’approximativement 500 euros par mois en 2009 et de 1.000 euros par mois à Moscou. Ces chiffres sont assez déconcertants pour qui connaît le coût de la vie dans ce pays. Cependant, je dis souvent à mes amis que ces salaires moyens sont pourtant déjà bien supérieurs à ceux d’Etats de l’Union Européenne tels que la Roumanie (350 euros) ou la Bulgarie (150 euros).

La Russie, sur le papier, se situerait pour l’instant sous le niveau estonien (700 euros) ou polonais (875 euros). Evidemment, la Roumanie et l’Estonie, ce n’est pas la France. Il est vrai que le salaire moyen en France s’élève à 1.800 euros. En plus me rétorquent-ils le coût de l’immobilier en Russie (qui est un réel problème national) dépasse les niveaux de prix français! Bien sûr, ils semblent avoir raison d’un point de vue purement mathématique.

Pourtant d’autres indicateurs économiques sont plus flatteurs pour la Russie. Prenons par exemple la pauvreté. Celle-ci a reculé de moitié en dix ans, la part des Russes vivant sous le seuil de pauvreté ayant diminué de 29 à 15% de la population entre 2000 et 2009.
En France, le taux de pauvreté, qui était de 6,2% de la population en 2001 à la veille du passage à l’euro atteint aujourd’hui 13,7%. La moitié des Français en 2009 vit avec moins de 1.500 euros par mois, ce qui en France n’est vraiment pas beaucoup. Autre indicateur, le chômage. Celui-ci touche aujourd’hui 7% de la population active en Russie, alors qu’il avoisine 12% en France et presque 25% pour les moins de 24 ans.

Enfin, peut-on réellement comparer les niveaux de vie?

Il n’est pas du tout évident que 500 euros à Omsk confèrent moins de pouvoir d’achat que 1.500 euros à Bordeaux. Autre exemple, est-on plus riche à Paris qu’à Moscou avec, disons, 1.000 euros? Assurément non. En 2009, selon la Banque mondiale, la Russie se classait même devant la France pour le pouvoir d’achat par devise nationale.

Mais ces statistiques ne veulent pas tout dire. En France, par exemple, elles sont maquillées par des concepts comme la précarité, le temps partiel ou le surendettement qui explosent depuis quelques années et sont très significatifs du mal-être général. Alors bien sûr la France, via son généreux système d’aide sociale, ne laisse pas sans assistance financière les gens sans ressources ou les chômeurs. C’est encore vrai aujourd’hui mais le débat sur le coût d’un tel système (déficitaire de 23 milliards d’euros en 2010) est désormais lancé et il est plausible que la crise économique signe la fin de l’Etat providence (“Etat providence ” désigne la forme prise par l’intervention de l’État dans la vie économique et sociale-ndlr.) à la française.

Que se passera-t-il alors que l’Etat ne “peut pas” donner du travail à tous ces gens? Les Russes savent-t-ils que le niveau d’endettement de l’Etat français est tel que chaque nouveau né doit déjà 25.000 euros? En Russie a contrario, il est encore fréquent que les revenus réels soient plus élevés que les salaires, de nombreux Russes cumulant une seconde activité en parallèle à leur travail principal.

Cela est, malgré tout, possible dans une économie suffisamment souple et suffisamment dynamique, comme l’est la Russie. Une économie sans dettes mais avec des réserves financières massives. Les prévisions de croissance en Russie pour les deux ou trois prochaines années sont les plus élevées d’Europe et feraient rêver n’importe quel gouvernement de la zone Euro. Il semble donc que la Russie soit sur une phase ascendante, pendant que de nombreux pays européens, comme la France, soient dans une phase plutôt descendante.


Imaginons que durant les dix prochaines années, la situation perdure, que les niveaux de ” salaires ” continuent à augmenter en Russie et la pauvreté à diminuer, tandis que le phénomène inverse se passe en France.
Dès lors mes amis russes dans 10 ans tiendront t-ils le même discours?

Pour ma part, il me semble que l’évaluation du niveau de vie n’est pas définissable seulement par des indicateurs économiques linéaires. Cette sensation que l’avenir sera meilleur que le passé fait qu’il est devenu possible pour les Russes de ne plus regretter le passé, mais également de ne plus craindre l’avenir.
A l’inverse, les Français qui ont connu l’insouciance des “Trente Glorieuses” (cette période d’embellie économique allant de 1945 au choc pétrolier de 1973) ne cessent d’en parler comme d’un âge d’or, révolu.
La dégradation de la situation économique, sociale et identitaire a fait que les Français aujourd’hui ne sont plus sereins face à l’avenir.

Samedi soir, en allant dîner dans un restaurant de mon quartier, Rio Grande, je me suis plongé dans ces réflexions en observant les clients. Sur des morceaux de rock russe des années 1970 repris par un duo talentueux, les habitués dansaient, indépendamment de leur âge et de leurs origines sociales, pourtant très variées.

Je précise que j’habite dans un quartier excentré, un “spalniy rayon” classique au bout d’une ligne de métro. Finalement les gens avaient l’air relativement heureux et insouciant et j’en suis arrivé à la conclusion que le sentiment global de sécurité et de confiance est un indicateur fondamental du réel niveau de vie. Selon cet indicateur-là, les Russes en 2010 sont sans aucun doute parmi les premiers au classement européen.

Ces clichés, tels des mouches bourdonnent aux oreilles et effraient les gens

2 Replies
“De nombreux clichés ont été hérités du passé, de la guerre froide. Ces clichés, tels des mouches, planent au-dessus de l’Europe et du monde entier, ils bourdonnent aux oreilles et effraient les gens. Pourtant, la réalité est autre.”
” Venez, vous verrez comment nous préparons le Championnat du monde, venez pour la Coupe proprement dite et regardez la Russie, promenez-vous dans les villes, parlez avec les gens, et ressentez le pays”. 

Source

Кризис евро и кризис Европы

Leave a reply

Послевоенная Европа – американская конструкция?

В 1945 году Европа распалась на части после 30-летней гражданской войны (1914-1945). Западная часть оказалась под экономической опекой США, восточная – под влиянием Советского Союза. В западной части в 1948 году через ОЕЭС (Организацию европейского экономического сотрудничества) был дан старт реализации американского Плана Маршалла. Франция, Бельгия, Нидерланды, Великобритания и Люксембург подписали в 1948 же году Брюссельское соглашение, заложившее основу «Западного союза», в политическом, экономическом, культурном и военном отношении. Экономические меры по линии ОЕЭС заключались в реконструкции и либерализации торговли и денежного обмена между странами-участниками. В 1949 году было создано и военное крыло – НАТО, включившее и США с Канадой и постулировавшее ядерное оружие как единственную действенную защиту Европы. Так что можно сказать, что структура Европейского Союза формировалась под зонтиком США и в страхе перед «оккупировавшим» пол Европы СССР.

После реализации Плана Маршалла ОЕЭС пришла в упадок и в 1951 году те же страны, за исключением Великобритании, но вместе с ФРГ и Италией, договорились обмениваться сырьём, необходимым для реконструкции и развития экономики. Было создано Экономическое сообщество угля и стали, восстановившее европейское единство, независимое от внешних влияний. К несчастью для европейцев, попытка обрести военную независимость путём создания Западноевропейского союза в условиях холодной войны между СССР и США кончилась ничем. В 2010 году НАТО по-прежнему является оборонительной системой европейских систем, выступая фактором разъединения на континенте. Европа может быть по-настоящему объединена только без военной опеки США.

В 1957 году Римским соглашением было создано Европейское экономическое сообщество (ЕЭС), разрешившее в рамках общего рынка свободное движение людей, капитала и товаров, а также энергетическое сообщество. Годы, последовавшие за окончанием Второй мировой экономисты называют «славным тридцатилетием» – периодом, в течение которого развитые страны переживали сильный рост экономики и населения. Эти 28 лет роста и развития остановились и пошли вспять в 1970-е, с двумя нефтяными кризисами, и этот процесс продолжается до сих пор. Европейские страны имеют дело с растущей безработицей и рецессией, и в этот период родился среди европейцев евроскептицизм.

Дефицит демократии и евроскептицизм

В 1987 году Акт о европейском единстве был подписан 12 государствами. Он либерализовал движение капитала и усилил власть Европарламента через т. н. «процедуры сотрудничества». Также соглашение утвердило общие подходы к вопросам внешней политики и безопасности, «не задевая сферы ЕС или НАТО». Этот Акт проложил дорогу Маастрихтскому договору 1992 года, подписанному теми же 12 странами, и создавшему Европейский Союз, с едиными гражданством, валютой и Центральным Банком. Между тем, исчезновение в 1991 году СССР сделало реальной мечту об объединении всей Европы. В 1997 году Амстердамский договор зафиксировал реформу европейских институтов с тем, чтобы иметь возможность включить в них страны Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), что и произошло в 2004 году. Интересно, что экспансия НАТО на восток протекала по аналогичной модели: Венгрия, Польша и Чехия в 1999 году, прибалтийские и балканские страны в 2004.

В 2000-е годы Европейский Союз содрогнулся от неожиданного ухудшения экономической ситуации. Сопровождавшие переход на единую валюту рост безработицы, социальная нестабильность и высокая инфляция вызвали волну евроскептицизма. Он быстро политизировался в различных сферах – культурных, политических, экономических и т. д. и распространился как среди правых (по большей части в виде суверенализма), так и среди левых (отрицание европейского либерализма).распространился как среди правых (по большей части в виде суверенализма), так и среди левых. Можно считать неопровержимым, что с 2004 года европейские власти не смогли как-то иначе бороться с негативными последствиями глобализации, кроме как финансовыми регуляциями и ограничениями, отступая тем самым от либеральных принципов.

В тот же год, когда после 25 лет развития процесса были включены 10 новых членов, в ряде «старых» стран ЕС потерпел неудачу вынесенный на референдум проект единой конституции Союза. Проект был вынесен на референдум лишь в 4 из 25 стран. Испания и Люксембург проголосовали «за», Франция и Голландия – «против». Это было первое проявление негативного отношения населения стран-создательниц ЕС к его идее. Но интеграционный процесс не остановился и в июне 2007 года в Лиссабоне европейские власти «пошли в обход» пути референдума, стремясь реализовать Римское соглашение дальше. После этого лишь одна страна, Ирландия, выносит текст Конституции на референдум, который также заканчивается в июне 2008 года негативным результатом. Тогда, несмотря на кризис, ЕС начинает массивную медиа-пропагандистскую кампанию, направленную на изменение позиции ирландцев, чего и добивается, получив «да» на референдуме осенью 2009 года.

Итак, проект Европейской конституции одобрен недемократическим путём, без согласия населения, до 70% которого, судя по данным опросов, хотят дискуссии по этому поводу. Но чему удивляться, если руководящие институты ЕС также далеки от выборного начала? Совет Европы, принимающий обязательные для стран решения – формируется странами на ротационной основе и возглавляется назначаемым генеральным секретарём. Европейский президент выбирается этим же Советом, председатель Еврокомиссии также назначается этим органом.

Европа в условиях кризиса

Греческий кризис 2010 года высветил непоследовательность и слабость функционирования ЕС – Лиссабонский договор даже не предоставляет финансирования внутри самой еврозоны. Поэтому ревизия этого договора, несмотря на сопротивление Германии, стала необходимой – в интересах обеспечения монетарной безопасности стран ЕС, попадающих в неприятные ситуации. Этот механизм субсидируется ЕС и МВФ, предоставляя «подушку» в 750 млрд евро, с относительно низкими процентными ставками для попавших в экономическую яму стран ЕС. Но этой повязки явно не хватает, чтобы остановить кровотечение: Испания, Португалия, Италия, Ирландия находятся в тяжёлом положении финансовой турбулентности, растёт безработица, растёт инфляция, растут долги… Этим странам нужны общие механизмы страховки, подобные греческому случаю. Однако, если ЕС оказалась в состоянии помочь Греции (288 млрд. долларов долга), оно вряд ли сможет помочь всем из числа PIIGS (так эти страны обозначают в СМИ вместе.

Понятно, что в таких условиях Германия, основной финансист Греции в настоящее время, предпочитает настаивать, чтобы страны, не отвечающие финансовым стандартам, получали отказ в помощи, а также ограничения в праве голоса внутри ЕС. Или даже исключались из него. Германская экономика выросла в этом году на 3,8%, в прошлом – на 2,2%. Дефицит бюджета в 2011 году должен снизиться до 2,4% ВВП – притом, что во Франции он должен вырасти с 8% до 10% ВВП.

К сожалению, некоторые страны ЕС, сами пока не попавшие «чёрные списки» финансового мониторинга, испытывают всё те же серьёзные проблемы. Англия (чей валютный кризис побуждает правительство думать о присоединении к зоне евро), Румыния, Франция, Венгрия… Они принимают схожие со странами PIIGS меры: сокращают социальные расходы и бюджетные статьи, увеличивают возраст выхода на пенсию, одновременно сокращая планки зарплат на 25%… По всей Европе наблюдается откат от стандартов государства социального благополучия – модели, превалировавшей в ведущих европейских странах. Ситуация действительно критическая, так как госдолги многих европейских наций варьируются в размерах от 40% до 170% ВВП – на фоне госдолга в 3,5% ВВП у России, например. Долг Франции достигнет в 2010 году 82% ВВП, а в Греции кризис начался при 110%. Многие экономисты предсказывают европейским странам дефолты в ближайшие годы и ослабление еврозоны. Китай увидел благоприятный шанс и продекларировал готовность помогать попавшим в беду европейцам и инвестировать большие суммы. Он уже направил средства в помощь Греции, Португалии и Молдове. Можете ли вы представить, что Китай выделил Молдове больше, чем ЕС за три прошлых года?

Фактически, сегодня в кризисе вся еврозона и, как недавно сказал экономист Жак Шапир: «Грядёт кризис евро и в этом плане кризис Греции – предупреждение, но в любом случае кризис еврозоны будет жесток и может быть даже сокрушителен, потом что это – расплата за неприемлемую политику, за непринятые вовремя меры и за измену принципу, что лучше своя валюта, чем общая».

Конец современной француской политичесой системы?

Leave a reply
Проблема пенсионного обеспечения во Франции стара и сложна. Сегодня существует около 600 базовых пенсионных ставок и около 6000 дополнительных специальных соглашений. Но всё же, несмотря на 3 000 000 протестующих, вышедших на улицы 16 октября 2010 года, и целый месяц демонстраций и забастовок, пенсионный возраст во Франции повышается с 60 до 62 лет и полная 100%-ная пенсия будет выплачиваться с 67 лет вместо 65. 27 октября закон прошёл французский парламент, а 9 ноября был опубликован в газетах, что означает, что он вступил в силу.

Это стало примером для других – в Германии и иных европейских странах подобные же законопроекты уже обсуждаются. А ведь до принятия этого закона Франция была страной с самым ранним порогом наступления пенсионного возраста в Европейском Союзе. Французы активнейше протестовали, прославившись на весь мир, но при этом они забыли, что также являются наименее работающей нацией в Евросоюзе – рабочая неделя из 35 часов, 4 дней, с самым длинными в ЕС выходными.

Сотрясавшие на протяжении месяца Францию демонстрации и забастовки ни к чему не привели. Организованы они были профсоюзами, где в основном, условно говоря, заправляют левые. Ведущая левая партия, Социалистическая, устами своих лидеров заявила, что будь она у власти, она бы не выдвигала подобный закон. Но на самом деле, тогда бы нам пришлось столкнуться с ещё более плачевной финансовой ситуацией, чем мы можем наблюдать во Франции сегодня. Чтобы пояснить это, обратимся немного к истории.

1945-1973: очарование славного тридцатилетия

Конец Второй мировой войны Франция встретила в лагере победителей. Коллапс Четвёртой Республики после кризиса в Индокитае и Алжире привёл к становлению Республики Пятой, первым президентом которой стал генерал де Голль. Он умело провёл переговоры по перемирию в Алжире и подписал соглашения в Эвиане в 1962 году, ставшие прологом к предоставлению Алжиру независимости. В геополитическом, историческом и демографическом отношении эта дата стала критической точкой перехода. На внутринациональном уровне это повлекло реиммиграцию (репатриацию) миллиона французов из Алжира – их называли во Франции «черноногими» – и вообще франкофонов (франкоязычных) из бывших французских колоний, продолжающуюся до сих пор. На внешнем уровне это позволило Франции освободиться от экономической, политической и военной обузы и начать новый независимый курс. Причем начался он с разрыва зависимых отношений с Америкой, которая на тот момент считала себя победителем в соперничестве с «империалистическим конкурентом» в лице Франции.

Генерал де Голль вывел страну из НАТО в 1966 году, удалив с её территории американские военные базы. Опорой независимого политического курса Франции стало развитие собственных стратегических ядерных сил. Также де Голль сделал Францию мировой державой, чей диссонирующий голос сильно раздражал Америку своим осуждением войны во Вьетнаме, признанием Квебека и Китая или противодействием вхождению Великобритании в ЕС. Де Голль призывал к «Европе наций» вместо «Европы Берлинской стены», предвидел союз с объединённой Германией и ратовал за экономическую ось Париж-Берлин-Москва. В экономическом плане де Голль пожинал плоды послевоенного бума. Этот период – до 1973 года, когда последовал первый нефтяной шок – характеризовался послевоенной реконструкцией, относительно полной занятостью населения, устойчивым и стабильным ростом (в среднем на 5% в год) экономики и демографических показателей (знаменитый бэйби-бум).

1973-1995: спад

В 1973 году по миру и Франции ударил первый нефтяной кризис. Ему сопутствовали экономический спад, начало безработицы, гиперинфляция и замедление темпов экономического роста. Также эти годы были отмечены двумя близкими друг к другу событиями, ставшими краеугольными в национальной катастрофе. В 1974 году министр финансов Франции Валери Жискар д’Эстен провёл через парламент закон, запрещавший отныне кредитование Банком Франции в том числе и самого государства по нулевым ставкам и заменявший его кредитованием частных игроков на финансовых рынках с высокими процентными ставками. Надо отметить, что тогдашний президент Франции, Жорж Помпиду, был в своё время генеральным менеджером банка Ротшильда во Франции. Благодаря этой мере государственный долг вырос до огромных размеров. Затем Валери Жискар д’Эстен стал президентом, в его предвыборной кампании упор делался на ужесточении иммиграционного законодательства на фоне постигшей страну безработицы. Но в 1976 году Жак Ширак провёл закон о «соединении семей», позволявший членам семей иммигрантов беспрепятственно воссоединяться с проживающими во Франции. Последствия этого закона сегодня наглядно видны, но вряд ли исчислимы, так как он способствовал фактически бесконтрольной иммиграции.

Второй нефтяной кризис в 1979 последовательно усугубил экономическую ситуацию. Цена на нефть выросла с 2,5 долларов за баррель в 1973 до 40 в 1982. Это серьёзнейшим образом сказалось на зависимой от нефтяного импорта Франции. Одновременный рост безработицы с 3% в 1968 до 8% в 1981 способствовал росту социальной напряжённости и в конечно итоге – победе лидера социалистов Франсуа Миттерана на президентских выборах. Он ввёл пенсионный возраст 60 лет, при условии 37,5 лет отчислений. Два его срока часто называют периодом роста долгов и иммиграции. Предпринимавшиеся правительством социальные меры эффекта не возымели, экономическая ситуация только ухудшилась и стала весьма тревожной. Увеличились бюджетный дефицит, уклонение от налогов со стороны бизнеса и торговый дефицит при росте роли импорта на фоне нехватки возможностей национальной экономики удовлетворять спрос, особенно после падения доллара.

Всё это вело к политике жёсткой экономии. В 1992 году официальная безработица превысила 10% и в то же время Франция столкнулась с проблемами, подрывающими гражданское сообщество. Огромный рост иммиграции с 1974 года привел к городским бунтам на окраинах, начиная с 1980-х, преимущественно в районах, заселённых выходцами из Магриба и субэкваториальной Африки. Их участники – т. н. «второе поколение», дети первой волны иммигрантов 1970-х, не знавших, что такое «интеграция». Франция столкнулась с «проблемой иммигрантов», способности справиться с которой власть до сиз пор не проявила. Параллельно, несмотря на переизбрание Франсуа Миттерана президентом в 1988 году, левые порвали с политикой экономии ради того, чтобы адаптировать французскую экономику к последствиям глобализации и евроинтеграции.

Последняя, начатая после Второй мировой, резко стала набирать обороты и обретать форму. В 1979 году была создана единая европейская система денежного оборота, сопровождавшаяся первой попыткой введения условной общей валюты, а граждане девяти стран-членов Европейского Сообщества впервые проголосовали на общих выборах. В 1986 12 стран-членов подписали Акт о европейском единстве, открывший дорогу Маастрихтским соглашениям 1992 года, по которым был создан Евросоюз. В этих соглашениях был зафиксирован знаменитый критерий, по которому для вхождения в ЕС государство должно обладать дефицитом ВВП не более 3%. Между тем, во Франции с экономическим спадом в 1990-е справится так и не удалось, в 1994 году та же безработица составляла уже 12%.

1995-2008: коллапс

Жак Ширак в бытность свою премьер-министром в 1986-1988 г. г. проводивший безудержную либеральную политику в духе американских указаний, в 1998 году стал президентом. Те выборы запомнились также успехом кандидата радикальных взглядов – Жана Мари Ле Пэна, набравшего в первом туре 15% голосов против 19% Жака Ширака и 23% голосов у кандидата левых (последние два боролись за президентское кресло во втором туре). Первый срок Ширака можно назвать катастрофическим в обоих отношениях, как национальном, так и международном. В 1995 году массовые демонстрации против пенсионной реформы парализовали страну и вызвали политический кризис и досрочные парламентские выборы, на которых победили левые. Дефицит пенсионной системы достиг 2 млрд евро. Национальной проблемой стала общественная небезопасность, беспорядки происходят регулярно, уже и в городах среднего размера. Растёт социальное расслоение. А принятый в 1999 году закон об универсальной социальной поддержке всех резидентов Франции, отдав дань современному догматизму, лишь добил национальную финансовую систему.

В 1999 году вступил в силу Маастрихтский договор и появились институты ЕС, европейский Центральный Банк и европейское гражданство. Началась и экспансия ЕС в восточноевропейском направлении. Франция поддержала военную операцию НАТО против Сербии, и это стало символом возобновления франко-американского союза, закреплённого поддержкой Францией войны в Афганистане в 2001 году. В 2002 году был введён евро. В итоге, при «голлисте» Шираке Франция продала собственный суверенитет и предала основы голлизма, отказавшись от своей истории и независимости и поддержав войну НАТО против своего исторического союзника – Сербии.

В 2002 году Жак Ширак был переизбран президентом, получив в первом раунде всего 19,8% голосов, при этом что Жан Мари Ле Пэн получил 16,88%, а кандидат Социалистической партии – 16,18%. Во втором раунде он набрал 82% голосов, устроив «пародию» с запретом на публичные политические дебаты и выводом французов на улицы протестовать против гипотетической «фашистской угрозы». Свой второй срок он начал с политической слабостью, обусловленной и бедственным экономическим положением. Этот период характеризуется рождением «полузанятости» и «временной занятости» – статистических показателей, с помощью которых правительство пытается формально занизить показатели безработицы. 2,2 млн. граждан официально не имели работы – 8,55% рабочей силы страны, государственный долг достиг 900 млрд. евро – 50% валового внутреннего продукта. Правительство стало проводить либеральную политику, сокращая госрасходы и порождая социальное возмущение. Так как отчасти эта политика соответствует требованиям европейской конвергенции, последнюю многие ассоциируют с бедственным ситуацией в стране.

В итоге первая неудача Евросоюза после приёма 10 новых членов в 2004 году – провал референдума о единой Европейской конституции – подстерег его во Франции. Осенью 2005 года произошли события чрезвычайной важности. Страну охватили длившиеся три недели социально-этнические беспорядки, вовлёкшие тысячи человек в сотне городов. По всей стране было объявлено чрезвычайное положение. Трое погибших, 800 арестованных, 150 раненых полицейских, 500 сожжённых зданий и 10 000 сожженных автомобилей, а также 200 млн. евро ущерба – всё это не идёт в сравнение с ущербом моральным. Французы осознали, что рядом существует параллельное общество и власть ничего не может и не хочет с этим делать. Имеет место не только социальное, но культурное и самоидентификационное разделение. Это угрожает самой целостности Франции.

В стране за 30 лет непрекращающейся масштабной иммиграции, сопровождаемой суицидальной системой субсидий и социальных бенефиций, образовался монструозный сектор, взрывная масса, «удобряемая» не только легальной, но и нелегальной иммиграцией, в том числе благодаря открытым образованием ЕС границам. Городские центры Франции окружены окраинами, где имеет место чрезмерная сосредоточенность африкано-арабского населения, среди которого новые приезжие, имея возможность жить по-своему, не имеют надобности интегрироваться во французское общество. Уже достигнут эффект критической массы. Если первое поколение, приехавшее в 1960-1970-е, проблем не имело, то у второго и третьего поколений большие сложности с интеграцией. Именно это породило мятежи 2005 года. Их культурная отчуждённость от Франции формируется в гетто, где американизированный стиль жизни с рэпом и насилием смешивается с антифранцузскими настроениями, обусловленными постколониальным синдромом. Для многих молодых иммигрантов «перезагрузка» идентичности ведёт к переносу внешних для Франции конфликтов (например, на Ближнем Востоке) на французскую почву.

По различным оценкам (этнические и национальные исследования запрещены во Франции) от 10 до 12% населения страны составляю выходцы из арабских и африканских стран, а из них до 25% – молодёжь до 15 лет. Объективно, присутствие государственного участия в их жизни низко, зато средний показатель безработицы в этой среде выше в три раза. Постепенно происходит территориальная и национальная дезинтеграция, и никаких фундаментальных действий по этому поводу не предпринимается. Впервые терпит тотальный крах система ассимиляции-интеграции по-французски, всегда дотоле срабатывавшая.

Неудивительно, что на выборах в 2007 году Николя Саркози вернул в политический оборот идейное наследие голлистской Франции. За него голосовало население, уставшее от проблем с безопасностью и интеграцией и желающее «нового политического курса». Темы насилия, интеграции и иммиграции стали главными в предвыборной кампании и, беспрецедентный случай, – был избран президент, использующий радикальную риторику в духе Национального фронта Ле Пена. Но его первые шаги навстречу Америке, с возвращением в НАТО и усилением присутствия в Афганистане, – противоречили его же предвыборным обещаниям о выводе войск из этой страны. Сейчас Франция в кризисе: официальный уровень безработицы – более 8%, а на самом деле – где-нибудь 10-12%. Правительственный долг достиг 1,2 трлн. евро – 60% национального ВВП. В год избрания Саркози ведущий французский институт статистики в своем докладе сообщил, что 13,4% населения (8 млн. человек) живут ниже официальной черты бедности (доход в 910 евро – 36 000 рублей в месяц). Вдобавок, около 100 000 человек – бездомные, живут на улице. Через год после его избрания на мир и Францию обрушился финансовый кризис…

Социалист против правого националиста – самый вероятный сценарий второго тура выборов 2012

2010 год начался с больших проблем для ЕС с Грецией. Франция, которой предстоит выступить главным греческим кредитором, испытывает рост насилия и социальной напряжённости на собственной территории. Летом ожесточённые столкновения произошли между полицией и молодёжью в Гренобле. Впервые государство не возложило ответственность на местную полицию, упустившую ситуацию из-под контроля и в то же время подвергавшуюся угрозам по местам проживания сотрудников, вследствие чего некоторые были эвакуированы, и при этом не последовало реакции на угрозы полиции со стороны хулиганов, одетых в военную униформу и размахивавших автоматами Калашникова и ракетницами.

Правительство предпочло держать паузу, рассчитывая на спад страстей, что весьма на руку наркоторговцам, ещё более упрочившим свои позиции в этом районе. А насилие растёт и в других местах: так, в Марселе с начала года зарегистрировано 11 случаев применения автоматического огнестрельного оружия в уличных разборках наркодилеры всё чаще предпочитают аргументы Калашникова в своих дискуссиях. Этнические мафиозные группировки терроризируют население городских окраин по всей Франции. По стране насчитывается 1000 территориальных округов, в которых «ненормальное» положение, что означает, что там не могут нормально функционировать государственные, муниципальные и общественные службы и сервисы из-за криминогенной обстановки. Правительство решило не публиковать данные о количестве сжигаемых каждый день машин, но, по сведениям страховых компаний, с начала года их уже порядка 30 000.

Государственный долг Франции достигает уже 1, 635 трлн. евро, или 80% ВВП, что означает, то каждый младенец изначально получает 25 000 евро долговых обязательств. Причём 70% долга – перед иностранными кредиторами (в частности, американскими и азиатскими пенсионными фондами) и только процентные выплаты по этим долгам составляют 25% госрасходов в год. Безработица достигает официально 9% рабочей силы, но если добавить временно или частично занятых, которых официальная статистика хитро не учитывает – получится до 18% от общего числа населения страны, из которых 24% – молодые люди в возрасте 18-24 лет. По мнению многих экспертов, к 2015 году страну с такими показателями ждёт дефолт похуже греческого.

Видимо, поэтому правительство не хотело дискутировать с демонстрантами этой осенью – те просто недопонимают, как плохо положение в самой Франции, а правительство им этого сообщать не хотело. Дефицит фонда пенсий в масштабах страны – 32 млрд. евро – 1,7% ВВП страны. Если просто будет также продолжаться, то к 2020 году это будет 3% ВВП. Вся Европа в похожей ситуации, притом, что демографический баланс меняется в сторону старшего поколения. Процент людей старше 80 во Франции растёт, а в 2050 году трое из 10 будут старше 65. В том же году люди от 60 до 79 будут, по расчётам, составлять четверть населения ЕС.

Но в любом случае, история с пенсионной реформой будет стоить нынешнему президенту кресла, если в 2012 году оппозиция выдвинет проходного кандидата. Сдвиг электоральных симпатий очевиден, и вполне можно ожидать развития сценария 2002 года – теперь уже второго тура между левым и крайне правым кандидатами.

Причины – комплекс кумулятивных факторов, в том числе экономический упадок, продолжающийся уже 20 лет, проблемы межкультурных отношений и идентичности в масштабах страны, вызванные неконтролируемой иммиграцией, а также евроинтеграция, смысл которой, кажется, мало кто понимает. Выборы 2012 года во Франции могут также продемонстрировать усиление антиевропейских партий, которые впервые могут взять верх над проевропейскими. Даже если кандидат «левых» – нынешний глава МВФ Доминик Стросс Канн – одержит победу, требования ЕС и мировой экономический кризис, скорее всего, похоронят современную модель французского социального государства.

Un Francais en Russie –> Jacques Von Polier

6 Replies
Cette Année Franco-Russe s’achève et j’ai décidé de poursuivre les entretiens avec des Français de Russie. Certains de mes lecteurs connaissent peut être au moins de nom la marque de montres Soviétiques RAKETA. Ci dessus, vous aurez reconnu la belle Natalia Vodianova dont j’avais déjà parlé sur mon blog, dans un article intitulé “divine Natalia” et qui est impératrice RAKETA.
Depuis 2 ans, le Français Jacques von Polier, est à la tête de l’usine Raketa localisée à Petrovorets. Ce dernier à accepté de répondre à mes questions : interview dissonante !

Jacques von Polier bonjour, pour mes lecteurs qui ne vous connaissent pas, pourriez vous vous présenter ? Vous êtes Français si j’ai bien compris.. Quels sont vos liens avec la Russie ?
Merci de vous intéresser à notre ancienne usine de montres russes. En ce qui me concerne, je suis en Russie depuis 15 ans. Je suis arrivé comme étudiant, et je suis resté depuis dans ce merveilleux pays. De plus j’ai des racines russes qui me sont d’autant plus chères depuis que je vis ici. Depuis 2009 je suis le Directeur Exécutif du groupe Raketa, et plus particulièrement j’occupe le poste de Directeur Créatif. Je suis donc en charge du design des montres et de tout le développement créatif et artistique qui accompagnent ce genre de projet.

Pourriez vous nous présenter la société RAKETA ? Quelle est l’histoire de cette société ?
L’« Usine de Montres de Petrodvorets – Raketa » est une Usine chargée d’Histoire. Fondée en 1721 par Pierre le Grand, elle est la plus vieille usine de Russie. À ses débuts, alors que Pierre le Grand venait de fonder Saint-Petersbourg, l’Usine taillait des pierres pour la fabrication et la décoration des monuments et palais de Saint-Petersbourg. Marqueteries de marbre, vases et objets décoratifs, sortaient de l’Usine pour décorer les palais de Saint-Petersbourg. On trouve aujourd’hui encore ces magnifiques objets dans les musées et palais du monde entier, de Versailles à Sanssouci. Rapidement l’usine a aussi taillé des pierres précieuses, des bijoux. Entre autres, la couronne de Catherine la Grande et  les étoiles des tours du Kremlin sortent de nos murs. De la taille de pierres précieuses et la fabrication de bijoux à la fabrication de montres, il n’y avait qu’un pas. Dans les années 30, l’Usine commence à produire pour l’industrie horlogère des pierres techniques, pour petit à petit s’approprier le métier de l’horlogerie. A partir de 1945, l’Usine produit ses propres montres sous la marque « Pobeda ». En 1962, en l’honneur de Youri Gagarine, la marque Raketa est créée. L’Usine dans les années 70 – au sommet de sa gloire – produit jusqu’à 5 millions de montres par an. Des montres sont produites pour l’armée, la marine, les expéditions polaires et les civils.

Comment envisagez vous l’avenir de RAKETA à court et moyen terme, quel secteur de marché visez vous ?
Les Russes sont devenus les premiers consommateurs d’accessoires de mode au Monde. Aujourd’hui leur consommation acharnée dévore les marques de luxe historiques occidentales. Mais le vent tourne. Raketa étant la dernière marque historique russe d’accessoires de mode produisant réellement en Russie, sa place dans le paysage des marques de mode des années à venir est presque naturelle.

Quels avantages voyez-vous à cette marque en terme de qualité, d’images … ?
Aucune autre marque en Russie n’a un capital Historique aussi chargé. L’Usine de Petrodvorets est une des très rares manufactures de montres à réellement produire son propre mécanisme de A à Z (même en Suisse, c’est quelque chose d’extrêmement rare), nous avons recruté les meilleur horlogers au monde, dont 3 sont suisses et travaillaient avant pour les plus grandes maisons horlogères de Suisse.
Aucune autre marque en Russie n’à une telle légitimité, une telle authenticité. Je pense que les Russes veulent cette authenticité plus que tout, à condition évidemment que la qualité soit au rendez-vous. Et Raketa a mis tout en place – entre autres grâce à nos nouveaux ingénieurs suisses  – pour qu’aucune économie ne soit faite quand il s’agit de qualité.

Ou et quand pourra t-on acheter des montres RAKETA ?
Aujourd’hui vous trouverez en vente une collection temporaire basée sur des designs et des technologies de fabrication des années 70 – 80. En Janvier, nous attendons la sortie d’une nouvelle collection qui techniquement est plus aboutie et emploie des matériaux et une technologie de fabrication moderne.
D’ici quelques semaines nous ouvrons un site commerciale www.raketa-shop.com avec un service de livraison dans le monde entier. A Moscou, vous trouvez nos montres dans les bijouteries Soho et dans certains grands Hôtels. Aussi nous sommes toujours heureux de recevoir des amateurs de montres dans nos studios de design à Moscou ou à notre Usine à Saint Saint-Pétersbourg.
En Europe, nous venons d’ouvrir un bureau de représentation à Paris, chargé de développer le réseau de distribution à l’Ouest.

Vous résidez donc en Russie, quel est votre image de ce pays et de son évolution ces dernières années ? Comment envisagez vous la Russie disons en 2020 ?

En 2020, je pense que les États-Unis demanderont à la Russie une protection militaire pour les protéger de la Chine.  L’Ukraine et la Russie se seront réunifiées.  Le« Groupe Raketa » aura racheté LVMH et la boutique Raketa du Rond–Point des Champs-Elysées aura enfin obtenu l’autorisation d’ouvrir le Dimanche grâce à l’intervention personnelle du président Jean Sarkozy auprès des syndicats.

Cette année est l’année croisée Franco-Russe, or on lit que les Français sont relativement frileux (par rapport aux Allemands par exemple) à s’investir en Russie .. Quels conseils pourriez vous donner à un Français qui souhaite investir, entreprendre en Russie ?
Si vraiment certains Français veulent investir leur argent en Russie, je leur conseil d’attendre l’ouverture de Capital de Raketa, et de participer à notre fabuleuse aventure))))

Souhaitez vous rajouter quelque chose ?

Merci de votre soutien à notre Usine.
**

Comme vous l’aurez compris, l’usine a fêté le 03 novembre ces 289 ans !

Mieux ? RAKETA a dernièrement organise une soirée Fight Club, nous vous ne rêvez pas, RAKETA, c’est DISSONANT !

Выигравший Mistral

Leave a reply
La version francaise de cet article est consultable ici


Оригинальная статья была опубликована в РИА Новости


Когда Россия обнародовала свое желание приобрести универсальный десантный корабль-вертолетоносец типа Mistral, Франция ответила утвердительно. Вскоре, однако, стали раздаваться голоса, выражавшие настороженное отношение к сделке. Эта настороженность исходила от государств, вовлеченных в более или менее важные споры с Россией (Грузия, страны Балтии), которые опасались дисбаланса региональной безопасности, опасения, усилившиеся после конфликта в августе 2008 года на Кавказе.


Однако нереалистично представлять, что в 2010 году Россия могла бы иметь агрессивные намерения в отношении европейских стран, и эта настороженность была интерпретирована как возможная напряженность Вашингтона, приведенного в замешательство приобретением столь чувствительного оборудования. Но смысл, вероятно, более широкий и затрагивает проблемы изменения баланса сил на море и ослабления американского военного и морского господства, приобретенного в годы холодной войны. Чтобы лучше очертить ситуацию, важно понять выгоду Mistral и взглянуть, в каком глобальном контексте Россия желает этого приобретения.


Вертолетоносцы являются кораблями, позволяющими осуществлять с моря наземные операции. Являясь многофункциональными, они могут быть использованы для высадки десанта, в борьбе с морским пиратством или же гуманитарной деятельности. Mistral, принадлежащий к классу универсальных десантных кораблей, может перевозить до 1.200 человек, 16 вертолетов, 120 транспортных средств (в том числе танки), два катера на воздушной подушке и суда для десантирования.


На судне также есть пушки, ракетные батареи, медицинские учреждения и командный центр. Возможность десантирования и переброски в удаленные театры военных действий имеет решающее значение для России, которая, после списания в начале десятилетия десантных кораблей типа «1174 Иван Рогов», на сегодняшний день не обладает эквивалентным вооружением.


Во время холодной войны СССР, как и неприсоединившиеся режимы, отказывался от приобретения авианосцев и вертолетоносцев, руководствуясь невмешательством и догматическим антиимпериализмом, когда это не было вызвано материальными затруднениями. После окончания холодной войны мир пережил десятилетие тотального американского военного доминирования, которое было добыто именно этой возможностью переброски вооруженных сил на другую сторону планеты. Через двадцать лет появление региональных держав привело к многосторонности, к тому, что сейчас многие страны стремятся к присутствию в мировом океане.


Наряду с традиционной западными флотами, Россия, Китай, Бразилия, Южная Корея, Турция и Япония хотели бы приобрести авианосцы и вертолетоносцы, которые к середине века должны предоставить всем этим государствам реальную возможность действия по всему миру. Россия, в лице адмирала Владимира Высоцкого, объяснившего, что Россия готовится к строительству авианесущего флота, который предполагается ввести в эксплуатацию к 2060 году, проявила свой интерес к универсальному десантному кораблю во время салона Euronaval-2008 года.


Преграда дипломатической настороженности обойдена, «перезагрузка» между Россией, США и НАТО подтверждена, франко-российский год пришелся кстати. Владимир Путин, подтвердив в середине года, во время визита в Париж, что Москва не будет предоставлять Ирану ракеты С-300 после голосования по санкциям в ООН, также урегулировал этот щекотливый вопрос. Разногласия между сторонами по договору относятся к двум пунктам: соответствующие технологии и место производства. Франция хотела продать корабль без передовых технологий, и чтобы, по крайней мере, два корабля были произведены во Франции. Россия обусловливает покупку передачей технологий и хотела бы купить один корабль, а три других построить в России.


Кажется, что ситуация развивается по французской формуле в том, что касается строительства первого корабля, который должен быть поставлен вместе с передовыми технологиями, в том числе вычислительным оборудованием для сопровождения воздушных операций, необходимым для дальнейшего развертывания авианосцев. Недавно Вера Чистова, заместитель министра обороны по финансово-экономической работе, подтвердила, что средства на покупку зарезервированы в проекте военного бюджета России ближайшие три года.


С французской стороны, директор DCNS (государственная компания военного кораблестроения, производящая Mistral) Пьер Легро отметил, что эти суда будут иметь такое же оборудование, как корабли французского флота, единственное различие будет состоять в увеличении толщины взлетной палубы и более прочном корпусе, позволяющем плавание в северных морях. Что же касается генерального директора верфей, на которых будет строиться Мистраль, он заявил, что первый корабль может быть построен к концу 2013 года, а второй в 2015 году. Российские верфи будут иметь возможность самостоятельно строить корабли с 2016 года.


Поэтому допустимо и желательно, чтобы франко-российский год закончился важнейшим торговым и политическим соглашением. Для президента Франции ставки велики и в финансовом плане, так как стоимость судна составляет около 500 миллионов евро, и в политическом плане, так как он может доказать, что реинтеграция в НАТО в 2009 году не лишила Францию суверенитета. Для российской стороны приобретение является важным с военной точки зрения, но также с точки зрения геополитики, так Россия получает средства для полного достижения целей начатой в марте 2000 политики: остаться державой первого плана.

Перевод : Уголин (Ursa-Tm)