В различной степени «система» вовлекает 20 государств. Друзья Франции могут быть правыми как Омар Бонго, 40 лет уже диктаторствующий в Габоне, или левыми как Лоран Гбагбо в Кот-д’Ивуаре. Один из столпов французской «системы», компания «Эльф-Аквитан», в середине 1990-х оказалась в центре скандала, когда стали достоянием публики сведения о том, что компания стала крышей для операций спецслужб и «спонсирования» «радеющих» за «интересы Франции» африканцев. Однако в 2000-х французская «система» в значительной мере ослабела. Управлять выборными президентами сложно, хотя и «сырьевыми» диктаторами нелегко. Меняется ситуация и с приходом к власти Николя Саркози, который ясно дал понять, что считает Франкоафрику как систему отношений отжившей свой век. Меняется и геополитический пейзаж в мире: новые поднимающиеся силы готовы конкурировать с Францией за позиции в её прежних зонах влияния.

Но именно в 2001 году Россия снова начала проводить в Африке активную политику. В тот год главы многих африканских государств побывали у нового российского президента Владимира Путина в Москве, а Евгений Примаков совершил большой тур по «чёрной» и Северной Африке. С тех пор Россия увеличивает своё сотрудничество с африканскими государствами на ниве энергетики, добычи углеводородов, в атомной и электрической отраслях, сельском хозяйстве и обороте вооружений. Особенно заметны успехи в отношениях с Марокко, Алжиром и Южной Африкой.

В 2009 году президент Дмитрий Медведев в сопровождении более 400 бизнесменов совершил очень важное турне по Египту, Нигерии, Намибии и Анголе, в ходе которого были затронуты прежде всего вопросы энергетического сотрудничества. Стремление России активно действовать на Африканском континенте может быть сопоставлено с растущими коммерческими инвестициями растущих экономик Китая, Индии и Бразилии. «Экспансия» стран БРИК в Африке вызывает недовольство европейских держав типа Франции и Англии. Один из последних примеров столкновения интересов – ситуация в Кот-д’Ивуаре.

После смерти президента Боньи потенциальными преемниками были взявший власть Конан Бодийе и высокопоставленный функционер Алассан Кваттара, который происходит из народности буркинабе, из Буркина-Фасо. Противоречия между двумя этими людьми спровоцировали раскол страны и конфликты на этнонациональной и религиозной почве. Официальные власти пропагандировали концепцию «айворианской идентичности», в которой не находилось места многочисленным потомкам иммигрантов во 2-3 поколениях. В результате Кваттара всё больше начинал выглядеть представителем мусульманского севера страны и «сыном мигрантов».

Во время вспыхнувших в результате прихода к власти в 2000 году Лорана Гбагбо к власти беспорядков сторонники Кваттары предприняли наступление на столицу, но были остановлены верными президенту войсками. В 2001 году имела место неудачная попытка мятежа, его вожди бежали в Буркина-Фасо. В 2002 году восставшие солдаты захватили до 60% территории страны, в основном на севере. Для обеспечения достигнутого соглашения о прекращении огня были введены войска ООН и Франции. В 2004 году кот-д’ивуарские войска атаковали французский контингент, по всей стране прокатилась волна насилия. По итогам подписанного под воздействием Франции в 2007 году в Уагадугу (столица Буркина-Фасо) договора президент Лоран Гбагбо согласился, чтобы обязанности премьер-министра исполнял представитель повстанцев Гильом Соро.

Пока ни Франция, ни международное сообщество не ведут речь о выводе из Кот-д’Ивуара зарубежных военных контингентов. Ситуация напоминает Косово, где вооружённые формирования албанцев при поддержке внешних сил захватили контроль над краем и отторгли его от Сербии. Ни для кого в регионе не секрет, что повстанцев в Кот-д’Ивуаре поддерживает Буркина-Фасо, которая, возможно, как и Албания в отношении Косово, не прочь изменить свои границы за счёт соседней страны. В данной связи может возникнуть вопрос, почему Франция, несомненно знающая о планах повстанцев, по сути встала на их сторону, обеспечив им, в том числе военной операцией против вооружённых сил Кот-д’Ивуара, статус-кво, позволяющий набираться сил и готовиться к войне за свои интересы. Ответ лежит во фразе Лорана Гбагбо, после избрания президентом в 2000 году заявившего, что хочет открыть внутренний рынок для чего необходимо отказаться от ориентации исключительно на Францию.

В ходе недавних президентских выборов Лоран Гбагбо, набравший в первом туре 38% голосов, противостоял Алассану Кваттаре, получившему 32%. 2 декабря 2010 года независимая национальная избирательная комиссия заявила, что по итогам второго тура победу одержал Алассан Кваттара с 54,1% голосов против 45,9% у Гбагбо. Однако Конституционный Совет объявил победителем действующего президента Гбагбо с 51,5% голосов. 4 декабря оба кандидата присягнули в своих лагерях как официально избранные президенты. Начались кровопролитные столкновения. По сути, ясно, что оба кандидата представляют уже две разные страны, разные в этническом и религиозно-культурном отношении.

ЕС планирует административные и финансовые санкции против лидера Кот-д’Ивуара и его семьи, а в Совете безопасности ООН от России попытались добиться признания победы оппозиционного кандидата. Однако Россия отказалась от немедленного признания, требуя «непринятия санкций» и вовлечения в процесс урегулирования африканских структур, включая ECOWAS (Экономическое сообщество западноафриканских государств). Россия, всегда проявляющая свою приверженность принципам суверенитета и территориальной целостности, заявила, что итоги выборов – это внутреннее дело страны, и ООН не вправе определять на них победителя. Эта позиция явно более взвешена и нейтральна, чем позиция ЕС, который даже не предъявляет к повстанцам требований покинуть захваченные ими территории. Спустя 50 лет после деколонизации африканские страны по-прежнему имеют дело с тем, что подозрительно напоминает прямое вмешательство в их внутренние дела.

Победа Британии привела к быстрому росту числа английских, шотландских и ирландских поселенцев на бывших землях Новой Франции. В 1791 году Канадским конституционным актом было провозглашено создание двух провинций – Верхней Канады (Онтарио), населённой преимущественно англоязычными, и Нижней Канады (Квебека), населённой преимущественно франкоязычными. Восстание последних в 1837-1838 годах было разгромлено английской армией, но в 1868 году британская корона подписала указ о создании Федерации провинций Канады. Так началась история католической и франкоязычной провинции Квебек, население которой ныне составляет 8 000 000 человек, а официальным языком – французский.

У Квебека и Франции гораздо больше общей истории, чем у кого-либо ещё. Её апогеем стал, пожалуй, визит генерала де Голля в Канаду в 1967 году. Это был первый визит главы французского государства в Квебек с 1763 года. Перед поездкой генерал сказал: «Я собираюсь нанести удар. Это на грани фола, но это может быть последний шанс положить конец трусости со стороны Франции».

В ходе визита основное внимание было уделено общей идентичности французов и квебекцев. В Монреале, встреченный мэром Жаном Драпё, генерал де Голль обратился к переполненной энтузиазмом толпе и закончил свою речь ставшими знаменитыми словами: «Да здравствует Монреаль! Да здравствует Квебек! Да здравствует… свободный Квебек! Да здравствует Французская Канада и да здравствует Франция!». Эта ставшая причиной жестокого дипломатического кризиса в отношениях Канады и Франции речь прозвучала в контексте сильной оппозиции генерала де Голля англосаксонскому миру, американскому истэблишменту, а также стратегии присоединения Франции к англосаксонскому лагерю, которой следовал генерал. И к тому же, де Голль признал моральный долг Франции перед Квебеком, оставленном метрополией вместе с «Новой Францией».

Сегодня же Квебек всё чаще считают не французской частью Северной Америки, а одной из североамериканских провинций – однако франкоязычной и показывающей хорошую динамику экономического роста. В общении с квебекцами можно заметить интересную особенность: это их акцент, являющийся акцентом французских переселенцев в Канаду XVII и XVIII веков. Французов квебекцы воспринимают как заокеанских двоюродных братьев и так же смотрят на них и европейские французы, которым культура квебекцев кажется скорее американской, чем французской. Сами выходцы из Квебека бывают удивлены, обнаружив по прибытии в Европу, что культура Франции от них дальше, чем культура Голландии или Скандинавии. Так что в мотивах французов, эмигрирующих в Квебек, преобладают скорее прагматические, чем романтические соображения. В Квебеке сегодня 100 000 эмигрантов из прежней метрополии. Это самая большая французская диаспора в мире и самая большая иностранная диаспора в самом Квебеке.

Но французы не единственные, кто выбирает Квебек для иммиграции. Там всё больше выходцев из России. Этот ли фактор, или традиционное франкофильство русских, или экономические резоны – но что-то несомненно Россию к франкоязычному Квебеку подтолкнуло и официально. На долю Квебека приходится более 25% от общего торгового оборота между Канадой и Россией, это самая активная в отношениях с Россией канадская провинция.

В 2009 году квебекский министр иностранных дел и французского языка Пьер Аркан встретился с заместителем российского министра иностранных дел Сергеем Рябковым. Были обсуждены ключевые вопросы сотрудничества, которые включают и так называемый «сектор зелёных технологий» – альтернативную мини-энергетику на биооснове, активно развиваемую в Квебеке. А в 2012 году запланировано открыть в канадском посольстве в Москве квебекский офис.

Для Квебека развитие отношений с Россией – это хороший выбор, и для России развитие отношений с Квебеком – тоже. На фоне экономического кризиса во всем мире, в Квебеке экономические показатели растут. На 2011 год планируется 2,7%, на 2012 – 2,9%. Это неплохо по сравнению с ожиданиями на тот же период в отношении еврозоны.

Россия и Франция договорились о совместном строительстве двух универсальных десантных вертолетоносцев класса «Мистраль». Об этом 24 декабря сообщила пресс-служба Николя Саркози. Реализацию проекта возьмут на себя французские компании DCNS и STX, а также российская Объединенная судостроительная корпорация (ОСК). Незадолго до этого Франция устами нового министра обороны Алена Жюппе объявила, что хочет «из эпохи недоверия к России перейти в эпоху доверительных отношений». Это заявление было сделано на фоне завершающегося Года Франции в России и Года России во Франции, под эгидой которых прошло более 400 только крупных значимых мероприятий. Они стали примерами возможности эффективного сотрудничества в различных сферах, включая искусство, науку, образование, спорт или литературу.

Но особого внимания заслушивает экономическая сфера: торговый оборот между Россией и Францией вернулся на докризисный уровень. Пожалуй, настоящим «спусковым крючком» для этого стала договорённость о приобретении «Мистраля». Российский адмирал Владимир Высоцкий еще на международной выставке Euronaval, ещё в 2008 году охарактеризовал возможность приобретения «Мистраля» как желанную с точки зрения военной модернизации, но ещё более важную в отношении развития авиации и авианосного флота к середине этого столетия. Стремление России обладать авианосным флотом явно отражает изменения в геополитических раскладах в начинающемся веке, в частности, на морях.

Две мировые войны привели в 1945 году к биполярному миру, с доминированием континентальной державы СССР и морской – США. Через полвека, после крушения Восточного блока, доминировать осталась одна супердержава – Америка. Над мировыми океанами она доминировала благодаря военным флотам, распределённым по всему земному шару. Всего через два года после падения СССР американский президент Буш в песках Ирака заявил, что наступает Новый мировой порядок, однополярный и американоцентричный. Тогда господство США казалось тотальным – Россия была в коллапсе, а Китая как будто не существовало. Но Новый мировой порядок не продлился долго. 2001 год стал рубежом развала региональных союзов, рубежом развития многополярного мира.

Пробуждение региональных сил сопровождалось стремлением участвовать в международных делах, включая морские. Россия – не единственная страна, которая стремится развить авианосный флот: Бразилия, Китай, Турция, Южная Корея также стремятся получить возможности адекватного ответа «с моря – на море» в глобальном масштабе.

То, что Россия приобретает именно «десантно-командный корабль» (официальное наименование) типа «Мистраль», объясняет причины такого положения дел. Подобные суда предназначены для поддержки сухопутных операций на удалённых от метрополии территориях. В различных модификациях «Мистраль» может перевозить до 1200 солдат, 16 вертолётов, до 120 единиц бронетехники, включая танки. На нём могут быть размещены два больших катера на воздушной подушке или четыре меньших по размеру десантных судна. Также на корабле размещаются орудия, ракетные установки, медицинский и командный центры. Большая степень автономности и техническая оснащённость судна позволяют проводить с его помощью военные операции на большом расстоянии от родных берегов. У самой России кораблей такого размера нет после того, как она отказалась от судов класса «Иван Рогов» в начале 2000-х. Сейчас у России есть суда класса «Ропуша», меньшего размера, эффективные в региональных операциях, как это было продемонстрировано в 2008 году в ходе принуждения Грузии к миру.

Однако теперь Россия, вернувшаяся, похоже, на международную арену, будет способна отстаивать свои интересы и на другом конце света. Когда российское правительство публично заявило о своём желании приобрести «Мистраль», это вызвало негативную реакцию Грузии, а также Эстонии, Латвии и Литвы. «Опасения» этих опор американского влияния касались «дестабилизации в регионе», но в самом Вашингтоне больше опасались того, что получение Россией образца технологий НАТО прорвёт всё ещё присутствующую у многих на Западе плотину недоверия к России. Это подтверждается одной из утечек WikiLeaks – обедая с французским министром обороны глава Пентагона Роберт Гейтс сказал, что продажа «Мистраля» может послать «неверный сигнал России и нашим союзникам в Центральной и Восточной Европе».

О перспективах использования Россией своих военно-морских сил в Чёрном море, в связи с нестабильностью на Кавказе и Украине написано много. Но если читать внимательно комментарии российских официальных лиц, то приоритет в использовании «Мистраля» отдаётся Тихоокеанскому направлению. «Мистраль» нужен России прежде всего для того, чтобы улучшить маневренность Тихоокеанского флота. Корабль такого класса поможет нам усовершенствовать мобильность наших войск, компенсировать их нехватку на некоторых направлениях на Дальнем Востоке, включая Курильское«, сказал, в частности, адмирал Владимир Попов.

Похоже, Год Франции в России заканчивается на хорошей ноте. Соглашение о продаже «Мистраля» становится началом восстановления целостности Европейского континента. Плюсы для Франции – не только финансовые, но и политические. Франция продемонстрировала способность к независимым действиям, несмотря на возврат в старый натовский сюртук. Россия же таким образом наносит удар по «плотине недоверия» на Западе и изжившему себя характеру взаимоотношений между двумя частями европейского континета.