После реализации Плана Маршалла ОЕЭС пришла в упадок и в 1951 году те же страны, за исключением Великобритании, но вместе с ФРГ и Италией, договорились обмениваться сырьём, необходимым для реконструкции и развития экономики. Было создано Экономическое сообщество угля и стали, восстановившее европейское единство, независимое от внешних влияний. К несчастью для европейцев, попытка обрести военную независимость путём создания Западноевропейского союза в условиях холодной войны между СССР и США кончилась ничем. В 2010 году НАТО по-прежнему является оборонительной системой европейских систем, выступая фактором разъединения на континенте. Европа может быть по-настоящему объединена только без военной опеки США.

В 1957 году Римским соглашением было создано Европейское экономическое сообщество (ЕЭС), разрешившее в рамках общего рынка свободное движение людей, капитала и товаров, а также энергетическое сообщество. Годы, последовавшие за окончанием Второй мировой экономисты называют «славным тридцатилетием» – периодом, в течение которого развитые страны переживали сильный рост экономики и населения. Эти 28 лет роста и развития остановились и пошли вспять в 1970-е, с двумя нефтяными кризисами, и этот процесс продолжается до сих пор. Европейские страны имеют дело с растущей безработицей и рецессией, и в этот период родился среди европейцев евроскептицизм.

В 2000-е годы Европейский Союз содрогнулся от неожиданного ухудшения экономической ситуации. Сопровождавшие переход на единую валюту рост безработицы, социальная нестабильность и высокая инфляция вызвали волну евроскептицизма. Он быстро политизировался в различных сферах – культурных, политических, экономических и т. д. и распространился как среди правых (по большей части в виде суверенализма), так и среди левых (отрицание европейского либерализма).распространился как среди правых (по большей части в виде суверенализма), так и среди левых. Можно считать неопровержимым, что с 2004 года европейские власти не смогли как-то иначе бороться с негативными последствиями глобализации, кроме как финансовыми регуляциями и ограничениями, отступая тем самым от либеральных принципов.

В тот же год, когда после 25 лет развития процесса были включены 10 новых членов, в ряде «старых» стран ЕС потерпел неудачу вынесенный на референдум проект единой конституции Союза. Проект был вынесен на референдум лишь в 4 из 25 стран. Испания и Люксембург проголосовали «за», Франция и Голландия – «против». Это было первое проявление негативного отношения населения стран-создательниц ЕС к его идее. Но интеграционный процесс не остановился и в июне 2007 года в Лиссабоне европейские власти «пошли в обход» пути референдума, стремясь реализовать Римское соглашение дальше. После этого лишь одна страна, Ирландия, выносит текст Конституции на референдум, который также заканчивается в июне 2008 года негативным результатом. Тогда, несмотря на кризис, ЕС начинает массивную медиа-пропагандистскую кампанию, направленную на изменение позиции ирландцев, чего и добивается, получив «да» на референдуме осенью 2009 года.

Итак, проект Европейской конституции одобрен недемократическим путём, без согласия населения, до 70% которого, судя по данным опросов, хотят дискуссии по этому поводу. Но чему удивляться, если руководящие институты ЕС также далеки от выборного начала? Совет Европы, принимающий обязательные для стран решения – формируется странами на ротационной основе и возглавляется назначаемым генеральным секретарём. Европейский президент выбирается этим же Советом, председатель Еврокомиссии также назначается этим органом.

Понятно, что в таких условиях Германия, основной финансист Греции в настоящее время, предпочитает настаивать, чтобы страны, не отвечающие финансовым стандартам, получали отказ в помощи, а также ограничения в праве голоса внутри ЕС. Или даже исключались из него. Германская экономика выросла в этом году на 3,8%, в прошлом – на 2,2%. Дефицит бюджета в 2011 году должен снизиться до 2,4% ВВП – притом, что во Франции он должен вырасти с 8% до 10% ВВП.

К сожалению, некоторые страны ЕС, сами пока не попавшие «чёрные списки» финансового мониторинга, испытывают всё те же серьёзные проблемы. Англия (чей валютный кризис побуждает правительство думать о присоединении к зоне евро), Румыния, Франция, Венгрия… Они принимают схожие со странами PIIGS меры: сокращают социальные расходы и бюджетные статьи, увеличивают возраст выхода на пенсию, одновременно сокращая планки зарплат на 25%… По всей Европе наблюдается откат от стандартов государства социального благополучия – модели, превалировавшей в ведущих европейских странах. Ситуация действительно критическая, так как госдолги многих европейских наций варьируются в размерах от 40% до 170% ВВП – на фоне госдолга в 3,5% ВВП у России, например. Долг Франции достигнет в 2010 году 82% ВВП, а в Греции кризис начался при 110%. Многие экономисты предсказывают европейским странам дефолты в ближайшие годы и ослабление еврозоны. Китай увидел благоприятный шанс и продекларировал готовность помогать попавшим в беду европейцам и инвестировать большие суммы. Он уже направил средства в помощь Греции, Португалии и Молдове. Можете ли вы представить, что Китай выделил Молдове больше, чем ЕС за три прошлых года?

Фактически, сегодня в кризисе вся еврозона и, как недавно сказал экономист Жак Шапир: «Грядёт кризис евро и в этом плане кризис Греции – предупреждение, но в любом случае кризис еврозоны будет жесток и может быть даже сокрушителен, потом что это – расплата за неприемлемую политику, за непринятые вовремя меры и за измену принципу, что лучше своя валюта, чем общая».

Это стало примером для других – в Германии и иных европейских странах подобные же законопроекты уже обсуждаются. А ведь до принятия этого закона Франция была страной с самым ранним порогом наступления пенсионного возраста в Европейском Союзе. Французы активнейше протестовали, прославившись на весь мир, но при этом они забыли, что также являются наименее работающей нацией в Евросоюзе – рабочая неделя из 35 часов, 4 дней, с самым длинными в ЕС выходными.

Сотрясавшие на протяжении месяца Францию демонстрации и забастовки ни к чему не привели. Организованы они были профсоюзами, где в основном, условно говоря, заправляют левые. Ведущая левая партия, Социалистическая, устами своих лидеров заявила, что будь она у власти, она бы не выдвигала подобный закон. Но на самом деле, тогда бы нам пришлось столкнуться с ещё более плачевной финансовой ситуацией, чем мы можем наблюдать во Франции сегодня. Чтобы пояснить это, обратимся немного к истории.

Генерал де Голль вывел страну из НАТО в 1966 году, удалив с её территории американские военные базы. Опорой независимого политического курса Франции стало развитие собственных стратегических ядерных сил. Также де Голль сделал Францию мировой державой, чей диссонирующий голос сильно раздражал Америку своим осуждением войны во Вьетнаме, признанием Квебека и Китая или противодействием вхождению Великобритании в ЕС. Де Голль призывал к «Европе наций» вместо «Европы Берлинской стены», предвидел союз с объединённой Германией и ратовал за экономическую ось Париж-Берлин-Москва. В экономическом плане де Голль пожинал плоды послевоенного бума. Этот период – до 1973 года, когда последовал первый нефтяной шок – характеризовался послевоенной реконструкцией, относительно полной занятостью населения, устойчивым и стабильным ростом (в среднем на 5% в год) экономики и демографических показателей (знаменитый бэйби-бум).

Второй нефтяной кризис в 1979 последовательно усугубил экономическую ситуацию. Цена на нефть выросла с 2,5 долларов за баррель в 1973 до 40 в 1982. Это серьёзнейшим образом сказалось на зависимой от нефтяного импорта Франции. Одновременный рост безработицы с 3% в 1968 до 8% в 1981 способствовал росту социальной напряжённости и в конечно итоге – победе лидера социалистов Франсуа Миттерана на президентских выборах. Он ввёл пенсионный возраст 60 лет, при условии 37,5 лет отчислений. Два его срока часто называют периодом роста долгов и иммиграции. Предпринимавшиеся правительством социальные меры эффекта не возымели, экономическая ситуация только ухудшилась и стала весьма тревожной. Увеличились бюджетный дефицит, уклонение от налогов со стороны бизнеса и торговый дефицит при росте роли импорта на фоне нехватки возможностей национальной экономики удовлетворять спрос, особенно после падения доллара.

Всё это вело к политике жёсткой экономии. В 1992 году официальная безработица превысила 10% и в то же время Франция столкнулась с проблемами, подрывающими гражданское сообщество. Огромный рост иммиграции с 1974 года привел к городским бунтам на окраинах, начиная с 1980-х, преимущественно в районах, заселённых выходцами из Магриба и субэкваториальной Африки. Их участники – т. н. «второе поколение», дети первой волны иммигрантов 1970-х, не знавших, что такое «интеграция». Франция столкнулась с «проблемой иммигрантов», способности справиться с которой власть до сиз пор не проявила. Параллельно, несмотря на переизбрание Франсуа Миттерана президентом в 1988 году, левые порвали с политикой экономии ради того, чтобы адаптировать французскую экономику к последствиям глобализации и евроинтеграции.

Последняя, начатая после Второй мировой, резко стала набирать обороты и обретать форму. В 1979 году была создана единая европейская система денежного оборота, сопровождавшаяся первой попыткой введения условной общей валюты, а граждане девяти стран-членов Европейского Сообщества впервые проголосовали на общих выборах. В 1986 12 стран-членов подписали Акт о европейском единстве, открывший дорогу Маастрихтским соглашениям 1992 года, по которым был создан Евросоюз. В этих соглашениях был зафиксирован знаменитый критерий, по которому для вхождения в ЕС государство должно обладать дефицитом ВВП не более 3%. Между тем, во Франции с экономическим спадом в 1990-е справится так и не удалось, в 1994 году та же безработица составляла уже 12%.

В 1999 году вступил в силу Маастрихтский договор и появились институты ЕС, европейский Центральный Банк и европейское гражданство. Началась и экспансия ЕС в восточноевропейском направлении. Франция поддержала военную операцию НАТО против Сербии, и это стало символом возобновления франко-американского союза, закреплённого поддержкой Францией войны в Афганистане в 2001 году. В 2002 году был введён евро. В итоге, при «голлисте» Шираке Франция продала собственный суверенитет и предала основы голлизма, отказавшись от своей истории и независимости и поддержав войну НАТО против своего исторического союзника – Сербии.

В 2002 году Жак Ширак был переизбран президентом, получив в первом раунде всего 19,8% голосов, при этом что Жан Мари Ле Пэн получил 16,88%, а кандидат Социалистической партии – 16,18%. Во втором раунде он набрал 82% голосов, устроив «пародию» с запретом на публичные политические дебаты и выводом французов на улицы протестовать против гипотетической «фашистской угрозы». Свой второй срок он начал с политической слабостью, обусловленной и бедственным экономическим положением. Этот период характеризуется рождением «полузанятости» и «временной занятости» – статистических показателей, с помощью которых правительство пытается формально занизить показатели безработицы. 2,2 млн. граждан официально не имели работы – 8,55% рабочей силы страны, государственный долг достиг 900 млрд. евро – 50% валового внутреннего продукта. Правительство стало проводить либеральную политику, сокращая госрасходы и порождая социальное возмущение. Так как отчасти эта политика соответствует требованиям европейской конвергенции, последнюю многие ассоциируют с бедственным ситуацией в стране.

В итоге первая неудача Евросоюза после приёма 10 новых членов в 2004 году – провал референдума о единой Европейской конституции – подстерег его во Франции. Осенью 2005 года произошли события чрезвычайной важности. Страну охватили длившиеся три недели социально-этнические беспорядки, вовлёкшие тысячи человек в сотне городов. По всей стране было объявлено чрезвычайное положение. Трое погибших, 800 арестованных, 150 раненых полицейских, 500 сожжённых зданий и 10 000 сожженных автомобилей, а также 200 млн. евро ущерба – всё это не идёт в сравнение с ущербом моральным. Французы осознали, что рядом существует параллельное общество и власть ничего не может и не хочет с этим делать. Имеет место не только социальное, но культурное и самоидентификационное разделение. Это угрожает самой целостности Франции.

В стране за 30 лет непрекращающейся масштабной иммиграции, сопровождаемой суицидальной системой субсидий и социальных бенефиций, образовался монструозный сектор, взрывная масса, «удобряемая» не только легальной, но и нелегальной иммиграцией, в том числе благодаря открытым образованием ЕС границам. Городские центры Франции окружены окраинами, где имеет место чрезмерная сосредоточенность африкано-арабского населения, среди которого новые приезжие, имея возможность жить по-своему, не имеют надобности интегрироваться во французское общество. Уже достигнут эффект критической массы. Если первое поколение, приехавшее в 1960-1970-е, проблем не имело, то у второго и третьего поколений большие сложности с интеграцией. Именно это породило мятежи 2005 года. Их культурная отчуждённость от Франции формируется в гетто, где американизированный стиль жизни с рэпом и насилием смешивается с антифранцузскими настроениями, обусловленными постколониальным синдромом. Для многих молодых иммигрантов «перезагрузка» идентичности ведёт к переносу внешних для Франции конфликтов (например, на Ближнем Востоке) на французскую почву.

По различным оценкам (этнические и национальные исследования запрещены во Франции) от 10 до 12% населения страны составляю выходцы из арабских и африканских стран, а из них до 25% – молодёжь до 15 лет. Объективно, присутствие государственного участия в их жизни низко, зато средний показатель безработицы в этой среде выше в три раза. Постепенно происходит территориальная и национальная дезинтеграция, и никаких фундаментальных действий по этому поводу не предпринимается. Впервые терпит тотальный крах система ассимиляции-интеграции по-французски, всегда дотоле срабатывавшая.

Неудивительно, что на выборах в 2007 году Николя Саркози вернул в политический оборот идейное наследие голлистской Франции. За него голосовало население, уставшее от проблем с безопасностью и интеграцией и желающее «нового политического курса». Темы насилия, интеграции и иммиграции стали главными в предвыборной кампании и, беспрецедентный случай, – был избран президент, использующий радикальную риторику в духе Национального фронта Ле Пена. Но его первые шаги навстречу Америке, с возвращением в НАТО и усилением присутствия в Афганистане, – противоречили его же предвыборным обещаниям о выводе войск из этой страны. Сейчас Франция в кризисе: официальный уровень безработицы – более 8%, а на самом деле – где-нибудь 10-12%. Правительственный долг достиг 1,2 трлн. евро – 60% национального ВВП. В год избрания Саркози ведущий французский институт статистики в своем докладе сообщил, что 13,4% населения (8 млн. человек) живут ниже официальной черты бедности (доход в 910 евро – 36 000 рублей в месяц). Вдобавок, около 100 000 человек – бездомные, живут на улице. Через год после его избрания на мир и Францию обрушился финансовый кризис…

Правительство предпочло держать паузу, рассчитывая на спад страстей, что весьма на руку наркоторговцам, ещё более упрочившим свои позиции в этом районе. А насилие растёт и в других местах: так, в Марселе с начала года зарегистрировано 11 случаев применения автоматического огнестрельного оружия в уличных разборках наркодилеры всё чаще предпочитают аргументы Калашникова в своих дискуссиях. Этнические мафиозные группировки терроризируют население городских окраин по всей Франции. По стране насчитывается 1000 территориальных округов, в которых «ненормальное» положение, что означает, что там не могут нормально функционировать государственные, муниципальные и общественные службы и сервисы из-за криминогенной обстановки. Правительство решило не публиковать данные о количестве сжигаемых каждый день машин, но, по сведениям страховых компаний, с начала года их уже порядка 30 000.

Государственный долг Франции достигает уже 1, 635 трлн. евро, или 80% ВВП, что означает, то каждый младенец изначально получает 25 000 евро долговых обязательств. Причём 70% долга – перед иностранными кредиторами (в частности, американскими и азиатскими пенсионными фондами) и только процентные выплаты по этим долгам составляют 25% госрасходов в год. Безработица достигает официально 9% рабочей силы, но если добавить временно или частично занятых, которых официальная статистика хитро не учитывает – получится до 18% от общего числа населения страны, из которых 24% – молодые люди в возрасте 18-24 лет. По мнению многих экспертов, к 2015 году страну с такими показателями ждёт дефолт похуже греческого.

Видимо, поэтому правительство не хотело дискутировать с демонстрантами этой осенью – те просто недопонимают, как плохо положение в самой Франции, а правительство им этого сообщать не хотело. Дефицит фонда пенсий в масштабах страны – 32 млрд. евро – 1,7% ВВП страны. Если просто будет также продолжаться, то к 2020 году это будет 3% ВВП. Вся Европа в похожей ситуации, притом, что демографический баланс меняется в сторону старшего поколения. Процент людей старше 80 во Франции растёт, а в 2050 году трое из 10 будут старше 65. В том же году люди от 60 до 79 будут, по расчётам, составлять четверть населения ЕС.

Но в любом случае, история с пенсионной реформой будет стоить нынешнему президенту кресла, если в 2012 году оппозиция выдвинет проходного кандидата. Сдвиг электоральных симпатий очевиден, и вполне можно ожидать развития сценария 2002 года – теперь уже второго тура между левым и крайне правым кандидатами.

Причины – комплекс кумулятивных факторов, в том числе экономический упадок, продолжающийся уже 20 лет, проблемы межкультурных отношений и идентичности в масштабах страны, вызванные неконтролируемой иммиграцией, а также евроинтеграция, смысл которой, кажется, мало кто понимает. Выборы 2012 года во Франции могут также продемонстрировать усиление антиевропейских партий, которые впервые могут взять верх над проевропейскими. Даже если кандидат «левых» – нынешний глава МВФ Доминик Стросс Канн – одержит победу, требования ЕС и мировой экономический кризис, скорее всего, похоронят современную модель французского социального государства.