La Russie 2.0

Cet article a été publié originellement sur Ria-Novosti

L’avènement d’internet, une des plus grosses révolutions de l’après guerre, si ce n’est la principale a bien évidemment également concerné la Russie. Selon les statistiques, le pays comprendrait près de 46 millions d’internautes en 2010, sur 143 millions d’habitants. Le taux de pénétration d’Internet serait donc de 30% et près de 22% des Russes se connecteraient à Internet chaque jour, 9% au moins une fois par semaine. Les russes représentent aujourd’hui 3% des surfers du globe. La Russie est d’ailleurs le second pays européen après l’Allemagne quand au nombre d’utilisateurs, mais pourrait d’ici 2012 devenir le premier.

De 2002 à 2010 la hausse de l’accès à Internet a été exponentielle, une croissance assez bien répartie sur le territoire et que l’on ne retrouve que dans d’autres pays en forte croissance, comme la Chine (420 millions d’utilisateurs), l’Inde (239 millions d’utilisateurs) ou le Brésil (75 millions d’utilisateurs). Ces 4 pays, qui sont également connus sous le nom de les pays du BRIC, devraient du reste d’ici 2015 voir leur nombre d’utilisateurs à Internet doubler, atteignant 1,4 milliards de connectés.

Dans un pays qui a longtemps souffert du silence (sous l’URSS) et de l’absence de possibilité de réellement exprimer toutes ses opinions, l’internet Russe (ou Runet) est devenu en quelques années l’une des principales sources d’information, mais aussi d’expression des Russes. Runet est l’un des principaux symboles de l’ouverture de la Russie et une simple visite et lecture des nombreux blogs contenus permet de comprendre que la toile russe est l’une des plus libres du globe.

Selon le site d’information metrica.ru l’audience journalière de l’internet russe a par exemple atteint 38 millions en novembre 2010. La blogosphère Russe à littéralement explosé ces dernières années. Seraient aujourd’hui recensés dans l’internet Russophone, près de 30 millions de blogs, et leur influence ne cesserait de accroître en Russie, ceux-ci étant d’ailleurs de plus en plus cités par les médias traditionnels (6.000 fois en 2010 contre 30 fois en 2005). Pour nombre d’analystes, la blogosphère Russe pourrait d’ailleurs dans les prochaines années prendre le pas sur les médias traditionnels. Le net russophone n’est pas en reste sur les réseaux sociaux. Actuellement, les internautes se partagent principalement entre deux principaux réseaux sociaux, Vkontakte et Odnoklassniki.

Il faut noter une particularité du Runet, celui justement d’être très orienté vers le “Made in Russia“ L’audience de ces deux sites est très fortement concentrée dans la tranche d’âge des 20 à 35 ans ce qui les place pour l’instant très loin devant l’américain Facebook quand à la fréquentation. Les Russes sont d’ailleurs les leaders planétaires du temps passé sur les réseaux sociaux, loin devant les brésiliens! Même le leader planétaire des moteurs de recherche, l’américain Google, ne perce pas en Russie puisque plus de 60% des recherches en ligne sont faites grâce au moteur de recherche Russe Yandex contre 20% pour Google.

En 2010 de nombreuses affaires ont créé des Buzz sur Internet en Russie, que l’on pense aux protestations pour la préservation de la forêt de Khimki, à l’accident de voiture du vice président de la société Loukoïl, aux manifestations contre les gyrophares ou encore lors des tragiques incendies de l’été dernier. Dans chacun des cas, les blogueurs ont enquêté, commenté, relayé, et réellement fait vivre l’information, pour qu’elle ne tombe pas dans l’oubli.

Lors des incendies, les blogueurs ont organisé des sites d’information par zones géographiques et des organisations de volontaires zone par zone pour aller combattre les incendies. Une réaction tout à fait surprenante et intéressante pour une société Russe que de nombreux commentateurs trouvent trop passive face au sens de l’histoire. Internet, via Youtube est notamment utilisé par les Russes, qui souhaitent communiquer, ou faire passer des messages au plus haut niveau de l’état. Le cas du policier Dymovski qui avait fait un message vidéo pour dénoncer la corruption dans la police. Celui ci a rapidement fait des émules et en 2010, ce sont les “partisans de la forêt“, un groupe terroriste qui avait pris le maquis en extrême orient qui s’est servi de Youtube pour communiquer. Plus récemment, en décembre dernier, une très forte activité Internet a permis aux participants des différentes manifestations ethniques de rapidement se réunir, s’organiser, mais également de faire passer nombre de messages jugés extrémistes.

L’impulsion vers ce nouveau média n’est pas comme beaucoup aiment à le laisser penser propre à la Russie dont les médias seraient verrouillés, mais un mouvement générationnel et global. En Russie, c’est d’ailleurs le président Medvedev qui est le plus célèbre des bloggeurs, puisque celui-ci a ouvert son propre blog sur la plateforme Live Journal (la principale plateforme d’hébergement de blogs en Russie) et celui-ci compte désormais plus de 200.000 abonnés. Mais le président n’est pas le seul, la plupart des hommes politiques, des élus locaux ont en Russie également leurs blogs, leurs pages personnelles sur lesquelles ils s’expriment, ouvertement. Ceux-ci ont du reste été priés par le président de tout simplement investir la blogosphère.

Preuve du dynamisme de la scène Internet en Russie, la possibilité de désormais déposer des noms de domaine en cyrillique afin de pouvoir répandre plus largement Internet et augmenter la pénétration sur le territoire, à travers des populations qui ne maitrisent pas forcément l’alphabet latin. Le processus a été rendu possible dès octobre 2009 et la première demande russe en cyrillique a été déposée le 21 janvier 2010.

Enfin, il semble difficile de parler d’Internet sans parler du risque croissant apporté par les virus, ces logiciels malveillants qui contaminent les ordinateurs qui ne sont pas protégés. Pour s’en prémunir, des anti-virus existent, comme celui de Kaspersky-Lab, une société russe, dont le siège est à Moscou et qui équipe aujourd’hui plus de 300 millions d’ordinateurs dans le monde. Une success-story “Made in Russia“ commencée en 1997 et qui s’inscrit parfaitement dans la thématique de modernisation qui entoure le développement de la Russie d’aujourd’hui.

Le rivoluzioni colorate in Eurasia (III)

3 Replies

Le rivoluzioni colorate ai confini della Russia

Dopo la caduta del muro di Berlino, la cortina di ferro si sposta verso Est. Il riflusso dell’influenza sovietica e in seguito della Russia porta a favorire indirettamente le mire geopolitiche atlantiste. L’estensione di NATO e Unione Europea sovrapposte crea una nuova divisione dell’Europa. Questa satellizzazione dei paesi dell’Est Europa da parte della NATO, ha fatto di una parte dell’Europa orientale una testa di ponte dell’America per attaccare l’Eurasia[30], secondo l’esperto Italiano di geopolitica Tiberio Graziani. Nel settembre 1997 uno dei più influenti politologi americani, Zbigniew Brzezinski[31], ha pubblicato un articolo[32] sulla geopolitica dell’Eurasia e il mantenimento della leadership americana che passa secondo lui da un parcellamento della Russia in tre stati distinti raggruppati sotto il nome di “Confederazione Russa”. Brzezinski propone questo parcellamento con lo scopo di liberare la Siberia occidentale e la sua vicina orientale dalla morsa burocratica di Mosca, affermando nella sua opera principale[33] che così (e soprattutto) “la Russia sarà meno propensa a nutrire ambizioni imperialiste” e dunque a impedire l’imposizione del controllo dell’America in Eurasia. Allo stesso modo, nella sfera d’influenza russa e nelle vicinanze delle sue frontiere, taluni alleati tradizionali della Russia, refrattari all’estensione della NATO, hanno resistito anch’essi a questa natoizzazione. Questi stati, strategici sia sul piano politico che su quello geografico, saranno dunque i bersagli dei colpi di stato democratici che chiamiamo rivoluzioni colorate.

La Serbia nel 2000, le reti Soros, l’Open Society, Freedom House e la NED hanno organizzato grandi manifestazioni nei due turni delle presidenziali del 2000. Sostenuta dai nazionalisti (come sarà nel caso dell’Ucraina), la rivoluzione ha preso il nome di rivoluzione dei bulldozer[34] poiché migliaia di minatori hanno utilizzato dei bulldozer per prendere d’assalto la capitale e il parlamento, e questo senza attendere il risultato delle elezioni, cosa che dice molto sul carattere democratico di questa rivoluzione. Il nuovo governo nominerà un primo ministro che sarà in seguito assassinato per aver consegnato Slobodan Milosevic al Tribunale Penale Internazionale, dove quest’ultimo morirà prima di essere giudicato. Le truppe americane installeranno la base militare di Bondsteel[35] in Kosovo e renderanno definitivamente questa provincia serba uno stato indipendente che non è ancora oggi, 10 anni dopo, riconosciuto dalla maggioranza dei paesi membri dell’ONU. Nel 2010, nel momento in cui il paese tenta faticosamente di negoziare l’adesione all’UE, la situazione economica è catastrofica e il potere indebolito non può pensare di vincere le prossime elezioni.

La Georgia nel 2003, secondo lo schema classico, l’opposizione denuncia le frodi elettorali dopo le elezioni legislative e scende in piazza. I manifestanti costringono il presidente Edouard Chevardnadze a fuggire prima ancora di prendere il potere. È la rivoluzione delle rose[36]. Il suo successore Mikhail Sakashvili apre il paese agli interessi economici americani e occidentali, e si muove in direzione dell’entrata nella NATO e nell’UE. Naturalmente rompe con il vicino russo. 5 anni più tardi, nell’Agosto 2008, Sakashvili bombarda la popolazione dell’Ossezia del Sud, massacrando numerosi osseti, di cui la maggior parte hanno la doppia nazionalità russa e georgiana, cosicché vengono mandati dall’ONU dei soldati russi per il mantenimento della pace. Mosca controbatte all’offensiva militare georgiana, che era stata appoggiata da strutture americane in Ucraina, e la costringe ad arretrare. Bilancio: il paese è devastato. Le elezioni del 2008, avendo visto la rielezione del presidente Sakashvili, sono state assai critiche perché giudicate al limite della democraticità.

L’Ucraina nel 2004: L’elezione presidenziale in Ucraina oppone Victor Ianoukovitch a Victor Iouchenko e Ioulia Timoshenko, questi ultimi con il sostegno dell’Ovest e della comunità internazionale. Dalla chiusura degli scrutini, vengono pubblicati risultati divergenti e migliaia di Ucraini si raggruppano nella piazza centrale di Kiev dove Viktor Iouchenko darà inizio alla resistenza non violenta contro la dittatura. L’OCSE e Freedom House condanneranno le falsificazioni elettorali mentre Vladimir Putin e Loukachenko riconosceranno la vittoria del candidato designato vincitore dalla commissione elettorale ucraina, Victor Ianoukovitch. Dopo 15 giorni di manifestazioni abilmente organizzate riunendo i movimenti liberali e l’estrema destra, sotto una forte pressione mediatica (OCSE, NATO, Consiglio d’Europa, Parlamento europeo..) il risultato delle elezioni sarà infine annullato e verrà organizzata una terza elezione che vedrà la vittoria del candidato dell’Ovest, Viktor Iouchenko. È la rivoluzione arancione[37]. Dopo un mandato, il paese è in rovina, il presidente Iouchenko non sarà più rieletto nel 2009, ottenendo meno del 5% dei voti. Senza grande sorpresa, è Victor Ianoukovitch che prende il suo posto, grazie all’influenza della rivoluzione arancione e degli occidentali, l’ultra nazionalista Ioulia Timoshenko è accusata di corruzione.

Kirghizstan 2005: l’opposizione kirghisa contesta il risultato delle elezioni legislative e porta a Bichkek i manifestanti del Sud del paese che rovesciano il presidente Askar Akaïev. È la rivoluzione dei tulipani[38]. L’Assemblea nazionale elegge come presidente il candidato pro americano Kourmanbek Bakiev che occuperà contemporaneamente il posto di presidente e primo ministro. Stabilizzatasi la situazione, Bakaiev vende le poche risorse del paese a società statunitensi e installa una base militare USA a Manas. Accusato di corruzione e di aver lasciato aggravare la situazione economica, Bakiev è scacciato dal potere da una nuova rivoluzione popolare nel 2010[39].

Modus operandi del colpo di stato democratico

La logistica della comunicazione e dell’organizzazione delle manifestazioni che sono in certi casi durate alcune settimane, nel freddo glaciale dell’inverno ucraino, non ha lasciato nulla al caso. La calma e la rapidità della presa del parlamento, in un paese tanto instabile e violento com’è la Georgia, o il ruolo di una ONG vicina all’opposizione, la CESID[40], che contesterà i risultati delle elezioni dopo la loro proclamazione in Serbia, infine l’innescamento di manifestazioni coordinate in piazza, non sono neanch’essi dei rischi. In effetti questi avvenimenti sono il risultato di realtà permanenti formate alle tecniche dell’agitazione, e raggruppate in seno a diversi movimenti. Tali professionalità veramente rivoluzionarie sono finalizzate al rovesciamento del potere, spostandosi di stato in stato e di rivoluzione in rivoluzione per conto delle ONG, e quindi da interessi americani in Europa. Il punto comune di queste rivoluzioni è stata innanzitutto l’apparizione in ogni paese di movimenti giovanili assolutamente simili per il retroscena che per la forma, e che hanno applicato il medesimo metodo rivoluzionario. La prima rivoluzione colorata che si è svolta in Serbia nel 2000 è stata in gran parte organizzata da un movimento giovanile chiamato Otpor[41], vero motore delle contestazioni studentesche. Alexander Maric, uno dei quadri di Otpor, riconoscerà più tardi “i suoi legami diretti con alcuni membri del dipartimento di stato e della casa bianca e inoltre che il grosso dei finanziamenti proveniva dall’USAID, da Freedom House e dall’Open Society”[42]. Maric preciserà che “seminari di fomazione hanno avuto luogo a Budapest, Bucarest e in Bosnia nella primavera precedente agli avvenimenti”. Lì i militanti di Otpor hanno incontrato i responsabili dell’Albert Einstein Institute, così come i militanti del movimento polacco Solidarnosc[43]. La tecnica utilizzata, affermerà Maric, è direttamente ispirata alle tecniche d’azione non violente di Sharp e Ackerman, atte a: “discreditare il potere, incitare all’azione civica e alla manifestazione pacifica, il tutto supervisionato da un’associazione senza un esecutivo identificabile. […] Il movimento doveva inoltre presentarsi come apolitico e fare perno soprattutto sugli indecisi”[44]. Inoltre il gruppo doveva: “usare messaggi brevi, slogan, e i militanti dovevano essere scelti secondo la loro apparenza, per vendere l’immagine del movimento connotandolo di un aspetto romantico e libertario, così da ispirare le vocazioni”[45]. Infine il movimento poteva contare su un appoggio massivo del main-stream mediatico planetario, che si era assicurato di filtrare e selezionare le informazioni per poter presentare le manifestazioni come degli assembramenti spontanei di una gioventù che aspira alla libertà e alla democrazia, e che intende collaborare con la comunità internazionale.

Dopo la riuscita dell’operazione in Serbia, due quadri dell’Otpor, Aleksandar Maric e Stanko Lazendic saranno impiegati da Freedom House per fornire la propria conoscenza e la propria esperienza negli altri paesi sotto osservazione e apportare il loro sostegno alle rivoluzioni in Georgia nel 2003 e in Ucraina nel 2004. L’assistenza verterà tanto sulle tecniche di protesta non violenta che sulle negoziazioni con le autorità e ancora sulla logistica necessaria per tenere manifestazioni dalla durata di più settimane. Questo sarà in particolare il caso dell’Ucraina dove migliaia di tende e coperte sono messe a disposizione dei manifestanti per accamparsi nella piazza dell’indipendenza con un freddo glaciale. Durante l’occupazione della piazza vengono serviti dei pasti gratuiti. La segnaletica scelta per questi gruppi fratelli (i pugni tesi) lascia pochi dubbi sulla loro interdipendenza, sia che appartengano al gruppo ucraino Pora[46], al kirghiso Kelkel[47] o al georgiano Kmara[48]. Bisogna notare che nel numero dei paesi che non sono stati (ancora?) colpiti dalle rivoluzioni colorate, esistono già gruppi simili, per esempio sia in Bielorussia (Zubr[49]), che in Russia (Oborona[50]), che in Albania (Mjaft[51]), quest’ultimo paese essendo attualmente nella condizione di teatro di manifestazioni di cruciale importanza. Possiamo inoltre citare i movimenti uzbechi Bolga e Youkol, oltre che il movimento azero Jok. Costoro sono d’altronde i militanti del movimento georgiano Kmara che hanno accorpato i loro cugini russi di Oborona, gettando ulteriore benzina sul fuoco alle relazioni intrattenute dai due paesi. Quanto a Otpor, si è trasformato in un partito politico sebo nel 2003, mancando miseramente alle legislative dello stesso anno per confluire nel partito politico DS di Boris Tadic, l’attuale presidente. La maggior parte dei suoi membri si è riconvertita nei centri d’analisi politica locale come CANVAS e CNVR. Uno dei quadri, Ivan Marovic, dal 2003[52] ha cooperato con il già menzionato INCN e la compagnia York Zimmermann Inc., ed infine con una squadra di autori di giochi informatici (BreakAwat Ltd.) per l’elaborazione di un videogioco pubblicato nel 2005 (A Force More Powerfull. The Game of Nonviolent Strategy). Il gioco[53] si basa sulle differenti strategie e tattiche d’azione non violenta che sono state impiegate in tutto il mondo per rovesciare i «regimi dittatoriali» e i «nemici della democrazia e dei diritti dell’uomo», tra cui Milosevic. Così, il cerchio è chiuso e i collegamenti con le già citate teorie di Ackerman sullo sviluppo dei videogiochi ambientati in scenari reali, da cui far scaturire le rivoluzioni colorate, sono evidenti. Bisogna notare un’altra particolarità delle rivoluzioni colorate. Esse si fondano sulla restaurazione nazionale e l’anti imperialismo (russo o postsovietico, per slittamento semantico) e hanno visto la partecipazione attiva dei nazionalisti e di alcuni gruppi di estrema destra nei paesi coinvolti. Questo sarà in particolare il caso della Serbia e dell’Ucraina. Per questa ragione si è parlato di fronte arancio-bruno contro la Russia, a causa di una coalizione eteroclita che riunisce democratici pro-occidentali e movimenti di estrema destra, come i neo nazisti, apertamente anti russi. Tali alleanze si rafforzano oggi in Russia, dove una debole e parcellizzata opposizione liberale manifesta al fianco degli skinhead nazionalisti di sinistra, della fazione nazionale bolscevica, o dei principali movimenti di estrema destra.

Bilancio e futuro delle rivoluzioni colorate

Come abbiamo visto, l’obiettivo delle rivoluzioni colorate è di rafforzare la presenza americana (e quindi della NATO) nel cuore dell’Eurasia, intorno alla Russia, al fine di colpire gli obiettivi geostrategici e geopolitici teorizzati nel secolo scorso dagli strateghi geopolitici Mackinder e Spykman. È opportuno notare che costoro avevano visto bene, l’Eurasia si è rivelata come la zona più importante al mondo in termini di risorse energetiche, di popolazioni e di frontiere tra aree di civiltà. Certamente queste rivoluzioni presentano numerosi punti in comune, come il fatto di riguardare stati considerati strategici per ragioni geografiche o politiche (in quanto confinanti con la Russia) o ancora situati su corridoi energetici. Ma uno dei punti in comune delle rivoluzioni colorate è anche quello di tenere sotto controllo degli stati con regimi politici relativamente deboli o instabili. La Russia e la Bielorussia per esempio non sono state affatto scalfite da queste minacce, avendo notoriamente preso con rapidità le misure necessarie, essendo state le ONG vietate, e i mercenari della rivoluzione espulsi. La Russia ha d’altronde introdotto una novità, sviluppando un contro movimento giovanile su grande scala, quello dei Nashi[54], destinato a prevenire ogni tentativo di rivoluzione colorata in piazza poiché in grado di avere il sopravvento. Inoltre, sul territorio della federazione russa e in Bielorussia, le attività delle reti Soros e delle loro filiali sono state semplicemente vietate.

Per Karine-Ter-Sahakian[55], già nel 2008, i regimi nati da queste rivoluzioni colorate non avevano alcun futuro. Quest’ultima affermava che: “Il crollo delle rivoluzioni colorate nell’area postsovietica è assolutamente naturale, se non semplicemente inevitabile. La posta per la democrazia e il libero mercato, dei quali George Bush si riempiva la bocca con grande entusiasmo, si è palesata prematuramente”. Effettivamente, tali rivoluzioni colorate che hanno portato in gran parte nomi di fiori (rivoluzione dei tulipani, dei papaveri, delle rose) sono appassite. I casi dell’Ucraina e della Serbia sono emblematici dell’incapacità dei dirigenti messi al potere dalle rivoluzioni colorate di mantenere una stabilità economica minimale, e contemporaneamente aprire le loro economie agli interessi americani. Il movimento si è rivelato uno scacco per lo meno nel suo aspetto politico a lungo termine. La sua retorica e la sua tattica sono state perfettamente decriptate e decodificate. Contromisure efficaci sono state facilmente messe in atto e sperimentate in Russia e Bielorussia. Inoltre, è evidente che la crisi finanziaria ha diminuito i budget disponibili per le rivoluzioni colorate. Infine, la risposta russa, diplomatica e militare nell’agosto 2008. ha dimostrato che essa era pronta a opporsi a queste violazioni democratiche e a proteggere i suoi cittadini, anche al di fuori delle sue frontiere.

Ora, tutta l’energia intellettuale dissipata dai promotori delle rivoluzioni colorate nei diversi tentativi di destabilizzazione della Russia potrà utilmente essere impiegata, ad esempio, per misurare le conseguenze future della primavera araba poiché per il momento esse restano incalcolabili ma riguarderanno tanto l’Europa e la Russia quanto l’America.

Le rivoluzioni colorate in Eurasia (II)

Leave a reply

Alla base delle rivoluzioni colorate: il progetto di smembramento della Russia

La volontà di indebolire e smembrare la Russia in una moltitudine di stati è antica. All’epoca del grande gioco[6] nel 19° secolo, durante la lotta che oppose le potenze russa e britannica nell’Asia centrale e nel Caucaso, l’Inghilterra aveva ben compreso l’importanza e dunque la minaccia nei propri confronti delle recenti conquiste russe ai danni dell’impero Ottomano. Queste conquiste avevano aperto alla Russia la via per il Mediterraneo e per il mar Nero. Dal 1835 l’Inghilterra tenta quindi di destabilizzare la Russia in particolare con la consegna di armi al Caucaso (caso della goletta britannica Vexen[7]), o ancora con la creazione dei comitati Tchétchènes o Tcherkesses durante il congresso di Parigi del 1856, dopo la guerra di Crimea[8].

Il fronte caucasico sarà, nel corso del 20° e del 21° secolo, una sorta di zona debole tramite la quale l’Inghilterra e poi l’America tenteranno di destabilizzare la Russia. Agli albori del 20° secolo in effetti alcuni responsabili delle repubbliche musulmane di Russia, principalmente in Caucaso e nell’Asia centrale, tenteranno di organizzare la battaglia per l’indipendenza. Due linee si oppongono, i sostenitori di un nazionalismo territoriale e i sostenitori di un’unione panturca (essendo il ruolo degli intellettuali turchi che auspicano una riunificazione panturca relativamente importante all’interno di questi movimenti). Lo scopo degli “indipendentisti” diventa rapidamente quello di attirare le grazie delle democrazie occidentali e a questo titolo viene lanciato un “appello” al congresso di Versailles, con lo scopo di sostenere l’emergenza delle nazioni del Caucaso.

I bolscevichi non lasciano molto spazio ad alcuna sorta di ambizione indipendentista, dal 1922 i principali responsabili politici indipendentisti saranno costretti all’esilio. Una prima ondata emigra verso Istanbul, cosa che discrediterà il movimento e lo confonderà con l’espansionismo turco, e una seconda ondata approda in Europa, soprattutto in Francia e Germania. La Francia a quest’epoca è già considerata dal Bachkir Zeki Velidov il “centro di combattimento turco-musulmano” contro la Russia. È Józef Piłsudski[9], primo ministro polacco, che forgerà il termine Prometeismo[10] per definire questo movimento. Rapidamente riviste prometeiste furono create in Francia, Germania, Inghilterra, Cecoslovacchia, Polonia, Turchia e ancora in Romania. Collo scoppio della seconda guerra mondiale e dopo il patto germano-sovietico i prometeisti si schierano, dalla costa dell’Inghilterra e dalla Polonia, contro la Germania e l’URSS. Il movimento “prometeista” trarrà beneficio da forti sostegni finanziari in Polonia e sostegni politici in Francia, tramite ad esempio il comitato Francia-oriente, sotto il patrocinio del presidente del senato Paul Doumer. Il principale progetto è stato la creazione di una federazione del Caucaso sul modello elvetico. Dopo la perdita della Polonia, il movimento fu imbrigliato dalle strategie naziste che prevedevano il frazionamento dell’URSS in piccole entità, più facili da controllare e sconfiggere militarmente. I Tedeschi creeranno proprio in questa ottica le legioni SS nel Turkestan russo così come delle divisioni nel Caucaso musulmano. In seguito alla vittoria dell’URSS e il riconoscimento delle sue frontiere da parte della SDN i prometeisti si rivolgono all’America con la creazione di una “lega prometeista della Carta Atlantica”. Dopo il sostegno turco-musulmano, quello cattolico e anticomunista, e infine quello nazista, il movimento troverà un appoggio inatteso nella CIA che ne farà uno strumento di lotta contro l’URSS in piena guerra fredda. La grande confusione ideologica che spicca da questo evolversi di fatti porterà allo sviluppo di una linea “prometeista” che si definirà per forza di cose come antirussa. Globalmente, si può parlare di una sorta di fronte Arancio-Verde, coalizione niente affatto eteroclita tra gli interessi occidentali e quelli islamico-indipendentisti del Caucaso, contro la Russia.

Dottrine geopolitiche, non violenza e ONG umanitarie

Dopo il secondo conflitto mondiale, l’Europa è come già detto divisa in due parti dalla cortina di ferro, l’URSS, considerata come principale potenza capace di dominare l’Eurasia, e le leghe prometeiste che auspicando la sua implosione in diversi stati sono sostenute dalla CIA. Gli strateghi statunitensi vogliono quindi applicare alla lettera gli insegnamenti geopolitici dei propri ideologi tentando di accerchiare la Russia con un reticolo di stati tampone permettendo loro di avanzare in Eurasia. Tale avanzamento sarà messo in atto in un modo completamente innovativo: organizzare una contestazione ai regimi di stampo non violento e apparentemente spontanea, per mezzo di un reticolo perfettamente organizzato. A tal fine, una serie di associazioni e ONG verranno create. Presentate come portabandiera della democrazia, esse sono soprattutto gli emissari politici dell’America nel seno degli stati giudicati poco affidabili e non democratici, vale a dire i paesi che non fanno parte dell’alleanza occidentale, generalmente appartenenti al gruppo dei non allineati. Il concetto non è dunque recente, risale agli anni 80, in piena guerra fredda. Si svilupperà in una costellazione di ONG che il governo Reagan finanzia per indebolire e contrastare l’influenza sovietica.

Le principali sono l’USAID[11], oltre che l’USIP[12], e ancora la NED[13], che è una scuola di quadri per il mondo intero, e che gestisce essa stessa le numerose associazioni liberali che promuovono i valori democratici. Nascono anche l’Institute for the Study of URSS e l’American Comitee for Liberation of Bolchevism[14], alle quali hanno contribuito leader prometeisti dopo il secondo conflitto mondiale. Si possono citare l’istituto Aspen[15], la Jamestown foundation[16] o ancora il comitato per i paesi del Caucaso[17], che ha organizzato, finanziato e sostenuto la Jihad contro i sovietici in Afghanistan. Questo comitato è un’emulazione di Freedomhouse[18], cuore del sistema, fondata nel 1941 per contrastare l’influenza nazista e che si trasformerà più tardi in direzione dell’anti sovietismo. La lista non potrebbe essere completa senza la Fondazione Héritage[19], fondata nel 1973, arma della dottrina Reagan antisovietica e oggi uno dei principali think-tanks conservatori americani. La rete Open Society[20] di Georges Soros, destinata a promuovere la libertà e la democrazia nel mondo postsovietico, tramite un certo numero di associazioni ad essa associate. E infine l’AEI[21], che è stato uno dei principali architetti della politica neoconservatrice dell’amministrazione Bush. L’AEI è sovente citato, insieme all’Heritage Foundation[22], come controparte del diritto della liberale think tank Brookings Institution[23].

L’Albert Einstein Institute[24] è un’organizzazione particolarmente peculiare, giacchè il suo fondatore Gene Sharp[25] è anche l’autore del libro From dictatorship to democracy, manuale veritiero sull’azione non violenta e che sarà utilizzato dalla maggior parte delle organizzazioni di giovani finanziate da queste ONG per sovvertire i governi tenuti sotto osservazione. Gene Sharp ha politicizzato le tecniche d’azione non violenta nel contesto del rinnovamento della guerra fredda per preparare una eventuale resistenza in Europa nel caso di invasione dell’armata rossa. Questo filosofo relativamente poco conosciuto ha pubblicato tra il 1985 e il 2005 numerose opere su tali tecniche di resistenza non violenta. Dal 1987 ha fornito informazioni alla NATO. È importante notare che l’implicazione di Robert Helvey[26], un tempo responsabile della CIA, dagli anni 90 permetterà all’istituto di disporre di abbondanti finanziamenti dell’International Republican Institute (IRI), un think-tank vicino al partito repubblicano e inoltre uno dei quattro rami del National Endownment for Democracy (NED). Le teorie presentate sono da mettere in parallelo con le attività dell’ICNC[27] diretto da Peter Ackerman[28]. Quest’ultimo afferma la supremazia tattica dell’azione non violenta nel quadro globalizzato della società dell’informazione[29]. Sarà sempre lui a sviluppare l’idea di videogiochi con scenari basati sui teatri d’operazione reali o supposti (per il futuro) di tali rivoluzioni. Così le teorie di Sharp e Ackerman costituiscono le fondamenta del sistema della disinformazione globale e della guerra d’opinione, essenziale per scatenare le rivoluzioni non violente. Questo soft power incentrato sulla comunicazione via internet, sul giornalismo popolare e sui social network permette agevolmente la diffusione massiva di messaggi inverificabili che giocano sulla spontaneità. Tramite tali tecniche innovatrici e di soft power, la rivoluzione non violenta può essere quindi compresa in tutte le sue sfaccettature: la palesazione delle vie delle rivoluzioni colorate, l’utilizzo dei social network per destabilizzare gli stati o ancora la guerra d’informazione, o cyber-guerra, ugualmente non violenta. Si può affermare che pochi osservatori hanno realizzato l’importanza dei finanziamenti e l’ampiezza della portata di tutte queste organizzazioni, think tank e ONG. Allo stesso modo, pochi osservatori hanno compreso la loro origine comune in seno a un dispositivo unico, in una visione geopolitica.

[6] http://it.wikipedia.org/wiki/Grande_gioco

[7] Natalia Narochnitskaya, Que reste t-il de notre victoire, p 171

[8] Natalia Narochnitskaya, Que reste t-il de notre victoire, p 171

[9] http://it.wikipedia.org/wiki/J%C3%B3zef_Pi%C5%82sudski

[10] http://en.wikipedia.org/wiki/Prometheism

[11] http://en.wikipedia.org/wiki/United_States_Agency_for_International_Development

[12] http://fr.wikipedia.org/wiki/Institut_des_%C3%89tats-Unis_pour_la_paix

[13] http://fr.wikipedia.org/wiki/National_Endowment_for_Democracy

[14] http://en.wikipedia.org/wiki/American_Committee_for_the_Liberation_of_the_Peoples_of_Russia

[15] http://fr.wikipedia.org/wiki/Institut_Aspen

[16] http://en.wikipedia.org/wiki/The_Jamestown_Foundation

[17] http://www.freedomhouse.org/template.cfm?page=66&program=75

[18] http://www.freedomhouse.org/

[19] http://fr.wikipedia.org/wiki/Heritage_Foundation

[20] http://en.wikipedia.org/wiki/Open_Society_Institute

[21] http://fr.wikipedia.org/wiki/American_Enterprise_Institute

[22] http://fr.wikipedia.org/wiki/Heritage_Foundation

[23] http://fr.wikipedia.org/wiki/Brookings_Institution

[24] http://fr.wikipedia.org/wiki/Albert_Einstein_Institution

[25] http://fr.wikipedia.org/wiki/Gene_Sharp

[26] http://www.aforcemorepowerful.org/films/bdd/story/otpor/robert-helvey.php

[27] http://en.wikipedia.org/wiki/International_Center_on_Nonviolent_Conflict

Le rivoluzioni colorate in Eurasia (I)

Leave a reply

La situazione del mondo arabo scossa dalle rivolte popolari rischia di culminare nella disintegrazione di taluni Stati e nel loro frazionamento in minuscole realtà. Uno scenario simile è stato previsto allo stesso modo per la Russia, ma tale scenario non ha alcuna possibilità di diventare reale[1].

Dimitri Medvedev, Vladikavkaz, Ossezia del Nord, 22 febbraio 2011.

Durante lo scorso decennio, una parte dei paesi dell’ex mondo sovietico, (Europa centrale e Asia centrale) è stato disintegrato da un’ondata di rivoluzioni. Queste rivoluzioni, o almeno quelle il cui corso è già concluso, hanno introdotto dei cambiamenti di potere e quindi d’orientamento politico in seno agli stati in questione. Tali cambiamenti di regime si sono tutti svolti secondo identici scenari, non violenti, e presentati dal main-stream mediatico come rivoluzioni democratiche, provocate da una gioventù avida di libertà e che intende far vacillare regimi politici cripto-sovietici, debolmente democratici e corrotti. Queste “rivoluzioni colorate[2]” o “rivoluzioni arancioni” (dal nome della rivoluzione in Ucraina), ci sono state presentate in un certo senso come complementari e conseguenti alle “rivoluzioni di velluto[3]” che hanno segnato l’inizio dell’emancipazione delle nazioni dell’Europa dell’Est dal giogo sovietico. Pertanto, come vedremo, questi cambiamenti politici non sono frutto del caso, né la conseguenza della volontà politica di un’opposizione democratica. Essi sono indiscutibilmente delle operazioni geostrategiche pianificate, organizzate dall’esterno dei paesi coinvolti.

Battaglia per l’Eurasia

Il 20° secolo ha visto il rimpiazzo del dominio inglese a causa della dominazione americana. Tale rimpiazzo di una potenza marittima da parte di un’altra non modifica l’approccio di questi stati verso il mondo, né tantomeno verso il continente. La necessità di ogni potenza dominante (Inghilterra del 19° secolo e America del 20°) di affermare la propria presenza nel cuore dell’Eurasia è essenziale e passa obbligatoriamente, lo vedremo, per un reflusso dell’influenza russa in questa zona, che corrisponde pertanto all’area straniera più prossima. Questa teoria dello sfondamento in Eurasia è un elemento essenziale da valutare per chi vuole comprendere la relazione dell’America con la Russia, come era stato durante il secolo precedente quella della Russia con l’Inghilterra, in seno al grande gioco[4] nell’Asia centrale. In effetti queste due potenze obbediscono alle medesime leggi geopolitiche e sottostanno ai medesimi limiti geografici. Il carattere insulare di entrambi gli stati fa che la loro volontà di dominazione mondiale passi per due restrizioni obbligatorie: in primo luogo il predominio dei mercati (da cui la loro potenza marittima) ma anche l’obbligo di non restare isolati, di ingerire nei centri geografici del mondo, là dove si trova concentrato il grosso della popolazione e delle risorse energetiche ma allo stesso tempo là dove si decide la Storia. Questo obiettivo deriva da una dottrina geopolitica anglosassone, che definisce i rapporti tra potenze mondiali come un’opposizione tra le potenze dette marittime (Inghilterra, America), e quelle definite continentali (Germania, Russia, Cina). Tale teoria è in particolare quella presentata da uno dei padri della geopolitica moderna, Halford Mackinder (1861-1947), che ha definito l’esistenza di un “cuore della Terra” (Heartland) situato nel centro dell’Eurasia, in una zona che copre l’attuale Siberia e il Caucaso. Mackinder teme (la sua teoria è precedente alla seconda guerra mondiale) che questa zona del mondo possa organizzarsi e divenire totalmente sovrana, escludendo così l’America (situata in un’isola decentrata) dalla gestione della politica mondiale. Il maggiore pericolo secondo Mackinder sarebbe stato un’alleanza dei due principali imperi continentali che sono la Germania e la Russia. Egli auspica dunque la costituzione di un fronte di stati in grado di impedire a una coalizione siffatta di venire alla luce. Nel 1945, l’URSS è vista per la sua dimensione e influenza come la principale potenza in grado di unificare l’Heartland. Essa è quindi diventata per forza di cose l’avversario principale dell’America.

Una seconda teoria sviluppata da Nicholas Spykman (1893-1943) considera che la zona essenziale non è tanto l’Heartland quanto la regione situata tra quest’ultima e le coste. Questa seconda teoria, che completa la prima, mostra l’importanza di impedire alla principale potenza continentale (l’URSS un tempo e dal 1991 la Russia) di ottenere uno sbocco sul mare. Per questo fine si è dovuto ugualmente formare un fronte di stati, ma questa volta atto alla creazione di un tampone tra l’URSS e i mari adiacenti (mare del Nord, mar Caspio, mar Nero, mar Mediterraneo). Questo contenimento continua ancora oggi secondo la storica Natalia Narochnitskaya e passa per “l’esclusione dal Nord della Russia dall’ellisse energetico[5] mondiale, zona che comprende la penisola araba, l’Iraq, l’Iran, il golfo persico, il Nord del Caucaso (Caucaso Russo) e l’Afghanistan. Concretamente si tratta di tagliare alla Russia l’accesso agli stretti, ai mari, agli oceani così come alle zone cariche di risorse energetiche, e quindi respingerla verso il Nord e verso l’Est, lontano dal Mediterraneo, dal mar Nero, dal mar Caspio. Ci sono quindi una prima linea di penetrazione che va dai Balcani all’Ucraina per il controllo del mar Egeo e del mar Nero, e una seconda linea che dall’Egitto va fino all’Afghanistan per il controllo del mar Rosso, del golfo persico, e del mar Caspio. Non c’è niente di nuovo in questa strategia, se non la corsa al petrolio che l’ha rilanciata”. Si tratta ancora una volta di separare la Russia dall’Europa occidentale, al fine di evitare le alleanze continentali, in particolare tra le due potenze che sono all’alba del 21° secolo la Russia in ascesa e la Germaina, prima potenza europea.

[1] http://fr.rian.ru/politique/20110222/188688973.html

[2] http://it.wikipedia.org/wiki/Rivoluzioni_colorate

[3] http://it.wikipedia.org/wiki/Rivoluzione_di_velluto

[4] http://it.wikipedia.org/wiki/Grande_gioco

[5] http://www.idc-europe.org/fr/showerInformation.asp?Identificateur=18

Владимир или Дмитрий?

Leave a reply

Оригинальная статья была опубликована в РИА Новости

В настоящее время ходит много слухов о напряженности в отношениях между президентом Дмитрием Медведевым и премьер-министром Владимиром Путиным меньше чем за год до президентских выборов. После восьми лет руководства Путина, с 2000 по 2008, иностранная пресса поторопилась с утверждениями, что Путин, несомненно, изменит конституцию, что позволит ему быть избранным на третий срок. Этого не случилось.

Про кандидатуру Дмитрия Медведева и его избрание та же пресса говорила, что Путин, скорее всего, отправит Медведева в отставку, чтобы иметь возможность заменить его. Снова ничего не произошло. Те же эксперты спекулируют сегодня на предполагаемой напряженности в отношениях между ними. Медведев, говорят они нам, символизирует Россию более открытую и развернутую на запад, в то время как возвращение Путина на президентский пост будет, напротив, символизировать сохранение авторитарной и архаичной политико-экономической системы. Неудивительно, что эта позиция защищается неким либеральным кругом, близким к Дмитрию Медведеву, который не делает секрета из своего сдержанного отношения к возможному возвращению Владимира Путина во власть.

Иностранная пресса, особенно французская, действительно, не перестала спекулировать на личности Дмитрия Медведева, сначала представленного марионеткой Владимира Путина, а затем истинным либералом со связанными руками. Однако Медведев вовсе не является тем мягким и либеральным человеком, которого нам описывает французская пресса. Летом 2008 года, будучи президентом, он принял решение отправить армию для защиты российских миротворцев и осетинского населения, столкнувшегося с военной агрессией грузинской армии.

В конце того же года он грозил сократить поставки газа на Украину, если она не урегулирует свою задолженность. Дмитрий Медведев неустанно продолжает политику, начатую Владимиром Путиным. Они, впрочем, меняются ролями хорошего и злого, сделав совершенно непрозрачными свои отношения, как и свои намерения относительно 2012 года, ставшие настоящей головной болью для иностранных наблюдателей. Владимир Путин предупредил Запад во время выборов Дмитрия Медведева: «Не думайте, что с ним будет легче».

Дмитрий Медведев является, необходимо напомнить, выходцем не из какой-либо структуры безопасности, но из гражданского общества. Ему всего 46 лет, он принадлежит к другому поколению, что объясняет его более современный и молодой стиль. С тем или другим президентом у России все те же цели: укрепить свои позиции на международном уровне путем принятия мер по созданию многополярного мира, одновременно развивая свою экономику, все еще чрезмерно зависящую от сырья.

Россия также осуществляет реальное геостратегическое возвращение, которое направлено на сближение с Европой. Власти новой России не перестают напоминать о принадлежности страны к европейской цивилизации. В этом смысле предложения Дмитрия Медведева по созданию новой европейской архитектуры безопасности, альтернативной НАТО, дополняют сформулированные Владимиром Путиным предложения по созданию общего экономического континентального рынка.

Необходимо понимать форму преемственности между российской властью Бориса Ельцина (зачатки демократизации и неудавшейся борьбы с коррупцией), восстановлением в десятилетие Путина (посвященного прекращению развала и приведению России в порядок) и периодом Медведева (желание модернизации и развития). Конечно, президентство Медведева между войной в 2008, финансовым кризисом, от которого страна серьезно пострадала в 2008-2009 годах, и климатической катастрофой, повлиявшей на экономику в 2010 году, было посвящено только модернизации.

Кроме того, экономическая и политическая стабилизация, ставшая результатом правления Путина, достигнута и нуждается лишь в поддержании. Так основные аналитические центры недавно опубликовали проект экономического и социального развития в рамках плана развития до 2020 года. Вопреки некоторым утверждениям, российская политическая сцена, на которой на данный момент доминирует партия «Единая Россия», совершенно не является ни застывшей, ни жесткой. В рядах доминирующей партии имеется реальное многообразие, многочисленные политические движения, а также различные интересы противостоят друг другу. Власть не перестает вовлекать людей с другими политическими взглядами, идет ли речь о перебежчиках из других крупных политических партий или даже фигурах либеральной оппозиции, таких как, например, Никита Белых, назначенный в начале 2009 года губернатором Кировской области.

Это расширение, которое следует продолжить, может затронуть и другие неполитические части общества, оно обогатит «Единую Россию», позволит ей избежать разрыва с потенциальной соревновательной и новой политической тенденцией. Россия больше не Советский Союз, и свобода выражения в ней сейчас существует. Нет ничего необычного, даже скорее разумно то, что выражаются различные мнения, даже по отношению к власти. Было бы совершенно нереалистично представлять себе, что государственники, даже антизападники, могут находиться на одной волне с людьми, пришедшими из гражданского общества, имеющими либеральные и прозападные взгляды.

Существование политических разногласий, противопоставление идей и стилей является непременным условием этого диалога, но также выражением демократии. Конечно, многие комментаторы выискивают напряжение, которое «наконец» засвидетельствует предполагаемый крах системы Путина, казавшийся некоторым очевидным, как это было во время последних серий терактов или пожаров летом прошлого года. К несчастью для этих аналитиков, как недавно сказал Жан Радвани, директор франко-российского центра гуманитарных и общественных наук в Москве, о соперничестве между Путиным и Медведевым: «Соперничество выражается больше в комментариях прессы, чем в реальности». На сегодняшний день кажется, что дуэт по-прежнему работает отлично, два этих человека прекрасно друг друга дополняют.

Сегодня никто не может предсказать, кто будет кандидатом в 2012 году. В одном можно быть уверенным, как напомнил недавно эксперт Владимир Фролов, что Медведев, если он хочет переизбраться в 2012 году, безусловно нуждается в поддержке Путина и партии «Единая Россия», а не наоборот. В 2018 году Дмитрию Медведеву будет только 53 года, то есть возраст Путина, когда тот в 2004 году приступил к своему второму президентскому мандату. А значит политическая карьера Медведева, что бы ни случилось, несомненно, далека от завершения.

Перевод : Уголин (Ursa-Tm)

Vladimir ou Dmitri?

2 Replies

Cet article a été publié originellement sur Ria-Novosti

Beaucoup de bruits circulent actuellement sur des tensions entre le président Dmitri Medvedev et le premier ministre Vladimir Poutine à moins d’un an des élections présidentielles. Après les huit ans de gouvernance Poutine de 2000 à 2008, la presse étrangère s’était empressée d’affirmer que celui-ci allait sans aucun doute modifier la constitution pour s’autoriser un troisième mandat. Il n’en a rien été.

Après la candidature de Dmitri Medvedev et son élection, la même presse avait affirmé que Poutine allait sans doute faire démissionner Medvedev pour pouvoir le remplacer. Là encore il n’en a rien été. Ces mêmes spécialistes spéculent aujourd’hui sur une hypothétique tension entre les deux hommes. Medvedev, nous dit-on, symboliserait une Russie plus ouverte et tournée vers l’ouest alors que le retour de Poutine à la présidence symboliserait au contraire le maintien d’un système politico-économique autoritaire et archaïque. Sans surprise, cette position est défendue par un certain entourage libéral proche de Dmitri Medvedev qui ne fait pas mystère de ses réticences à un éventuel retour de Vladimir Poutine au pouvoir.

La presse étrangère et notamment française n’a, il est vrai, cessé de spéculer sur la personnalité de Dmitri Medvedev, d’abord présenté comme une marionnette de Vladimir Poutine, puis comme un vrai libéral aux mains liées. Pourtant Dmitri Medvedev n’est pas cet homme mou ni libéral que la presse française nous décrit. Durant l’été 2008 c’est en tant que président qu’il prend la décision d’envoyer l’armée défendre les casques bleus russes et la population ossète, face à l’agression militaire de l’armée géorgienne.

A la fin de la même année, il menace sèchement de couper l’approvisionnement en gaz de l’Ukraine, si celle-ci ne règle pas ses impayés. Inlassablement, Dmitri Medvedev continue la même politique que celle entamée par Vladimir Poutine. Les deux hommes du reste s’échangent les rôles du bon et du méchant, achevant de rendre totalement opaque leur relation tout comme leurs intentions pour 2012, qui sont devenues un réel casse tête pour les observateurs étrangers. Vladimir Poutine avait pourtant prévenu les occidentaux lors de l’élection de Dmitri Medvedev: “ne pensez pas que ce sera plus facile avec lui”.

Dmitri Medvedev n’est pas, il faut le rappeler, issu d’une quelconque structure de sécurité, mais de la société civile. Âgé de seulement 46 ans, il est d’une autre génération, ce qui explique son style plus moderne et plus jeune. D’un président à l’autre la Russie a toujours les mêmes objectifs: renforcer sa position sur la scène internationale en agissant pour la création d’un monde multipolaire, tout en développant son économie, encore trop dépendante des matières premières.

La Russie opère également un réel replacement géostratégique qui vise à la rapprocher de l’Europe. Le pouvoir de la nouvelle Russie n’a du reste cessé de rappeler l’appartenance du pays à la civilisation européenne. En ce sens, les propositions de Dmitri Medvedev de constitution nouvelle architecture de sécurité européenne, alternative à l’Otan, sont complémentaires des propositions formulées par Vladimir Poutine de création d’un marché économique continental commun.

Il faut bien comprendre la forme de continuité entre le pouvoir russe de Eltsine (embryon de démocratisation et volonté avortée de lutte contre la corruption), le redressement de la décennie Poutine (destiné à arrêter l’effondrement et remettre la Russie en ordre) et la période Medvedev (volonté de modernisation et développement). Bien sûr, la présidence Medvedev entre une guerre en 2008, une crise financière qui a sévèrement frappé le pays en 2008 et 2009 et un cataclysme climatique qui a touché l’économie en 2010 n’a pas été consacrée qu’à la modernisation.

Également, la stabilisation économique et politique issue de la gouvernance Poutine est acquise, et ne représente plus réellement un projet à établir, tout au plus à maintenir. Ainsi les principaux think-tanks du pouvoir ont très récemment publiés des projets de développement économique et social dans le cadre du plan de développement 2020. Contrairement à certaines affirmations, la scène politique russe, bien que pour l’instant majoritairement dominée par le parti Russie Unie n’est pas du tout figée ou rigide. Le parti dominant à en son sein une réelle diversité, et de nombreux courants politiques, mais également des courants d’intérêts s’y font face. Le pouvoir n’a cessé par un système de vases coulissants d’intégrer des hommes de sensibilité politique différente, qu’il s’agisse de transfuges des divers principaux partis ou même à des personnalités issues de l’opposition libérales comme par exemple Nikita Belykh, nommé début 2009 gouverneur de la région de Kirov.

Ces élargissements qui devraient continuer, et peut même concerner d’autres franges non politiques de la société, oxygènent Russie Unie en évitant ainsi que le parti ne se coupe d’une potentielle tendance politique concurrente, et émergente. La Russie n’est plus l’Union Soviétique et la liberté d’expression y existe désormais. Il n’est donc pas anormal et même plutôt sain que des opinions diverses s’expriment, même autour du pouvoir. Il serait totalement irréaliste d’imaginer que des personnalités issues de tendances étatistes, voire anti occidentales, puissent toujours être sur la même longueur d’onde que des personnalités issues de la société civile et de tendances très libérales et pro-occidentales.

L’existence de désaccords politiques, d’une opposition des idées et des genres est une des conditions sine qua non du dialogue mais également de l’expression de la démocratie. Bien sur, nombre de commentateurs sont à l’affût d’une tension qui démontrerait “enfin” une hypothétique faillite d’un système Poutine, qui pour certains semblait évidente, que ce soit lors des dernières séries d’attentats ou lors des incendies de l’été dernier. Malheureusement pour ces analystes et comme l’a récemment affirmé Jean Radvanyi, directeur du centre franco-russe des sciences humaines et sociales à Moscou, à propos de la rivalité entre les deux hommes : “La rivalité se manifeste plus dans les commentaires de la presse que dans la réalité”. Au jour d’aujourd’hui, il semble que le tandem fonctionne toujours parfaitement, les deux hommes étant parfaitement complémentaires.
Personne ne peut aujourd’hui prédire qui sera candidat en 2012. Une chose est certaine, comme le rappelait récemment l’expert Vladimir Frolov, Medvedev s’il souhaite être réélu en 2012 a impérativement besoin du soutien de Poutine et du parti Russie Unie et pas l’inverse. En 2018, Dmitri Medvedev n’aura en outre que 53 ans, soit l’âge de Poutine lorsque celui-ci a entamé son second mandant en 2004. Sa carrière politique est donc, quoi qu’il arrive, sans doute très loin d’être terminée.

БОРЬБА ЗА ЕВРАЗИЮ (III)

Leave a reply

Оригиналная статья была опубликована в win.ru

Логистика демонстраций, продолжавшихся в условиях ледяной украинской зимы (в некоторых случаях на протяжении нескольких недель), ничего не оставила на волю случая. Спокойный и быстрый захват парламента, в такой нестабильной и несдержанной стране как Грузия, или роль, которую сыграла близкая к оппозиции неправительственная организация CеSID, оспорившая результаты выборов еще до их обнародования в Сербии, затем начало хорошо скоординированных уличных демонстраций — все эти факты совсем не случайны. В действительности эти события являются результатом деятельности конкретных людей, обученных техникам агитации и объединенных в рамках различных движений. Это настоящие революционеры-профессионалы, которые занимаются организацией государственных переворотов, перемещаясь из страны в страну, от одной революции к другой за счет неправительственных организаций, а значит, американских интересов в Европе. Общей чертой этих революций было появление в каждой из стран молодежных движений, абсолютно одинаковых, как по форме, так и по содержанию, и применявших одинаковые технологии проведения революции.

Первая цветная революция, произошедшая в 2000 году в Сербии, была большей частью организована молодежным движением под названием ’’Отпор!’’, настоящей двигающей силой студенческих протестов. Александр Марич, один из лидеров ’’Отпора’’, позже признал ’’свои непосредственные связи с сотрудниками госдепартамента и Белого дома, а также и то, что большая часть финансирования шла из Агентства США по Международному Развитию, международной организации «Фридом хаус» и Фонда Сороса «Открытое общество». Марич подтвердил, что «учебные семинары проходили в Будапеште, Бухаресте и в Боснии в течение предшествующей событиям весны». Активисты движения ’’Отпор’’ встречались там с ответственными лицами из Общественного Института имени Альберта Эйнштейна, а также лидерами польского движения ’’Солидарность’’ (Solidarnosc). Используемые технологии, как утверждает Марич, прямо навеяны методами ненасильственных акций Шарпа и Акермана, и имеют целью ’’дискредитацию правительств, побуждение к акциям гражданского неповиновения и мирным демонстрациям. Все курируется ассоциацией без определенного исполнителя. Кроме того, движение должно позиционировать себя далеким от политики и главным образом привлекать на свою сторону не определившихся¹ молодых людей’’. Также группа была обязана: ’’использовать короткие сообщения и слоганы, а активисты должны были выбираться по внешним данным, чтобы выгодно подать имидж движения, придавая ему дух романтики и любви к свободе, и вдохновлять последователей идеей ’’особого предназначения²’’. Наконец движение могло рассчитывать на широкую поддержку ведущих мировых СМИ, которые фильтровали и сортировали информацию так, чтобы представить демонстрации как спонтанные митинги молодежи, стремящейся к свободе и демократии, и желающей интеграции в международное сообщество.

После успеха операции в Сербии, два члена движения ’’Otpor’’, Александр Марич и Станко Лазендич были приняты на работу в организацию «Фридом хаус», чтобы распространять свои умения и опыт в других странах и оказывать поддержку в подготовке других революций: в 2003 году в Грузии, а в 2004 — на Украине. Помощь заключалась в обучении: как методам ненасильственного сопротивления, так и технике переговоров с властями, а также логистике, столь необходимой для организации многонедельных демонстраций. Это особенно пригодилось на Украине, где тысячи палаток и покрывал были предоставлены демонстрантам для защиты от ледяного мороза в лагере, разбитом на площади Независимости. Во время оккупации на Майдане было налажено бесплатное питание.

Символы, выбранные этими братскими группировками (сжатый кулак) не оставляют сомнений в их взаимосвязи, будь то украинское движение «Пора», киргизское «КелКел» или грузинское «Кмара». Следует отметить, что в ряде стран, которые (пока?) не являются целями для проведения там государственных переворотов, тоже существуют подобные группировки. Это, например, белорусский «Зубр» или албанская «Mjaft». В Албании, между прочим, в настоящее время происходят значительные антиправительственные демонстрации. Можно также упомянуть узбекские движения «Bolga» и «Youkol», и азербайджанское движение «Jok». Впрочем именно активисты грузинского движения «Kмара» проводили тренинги для их русских собратьев из «Обороны», подливая масла в огонь напряженных отношений между двумя странами. Что касается «Отпора», то в 2003 это движение трансформировалось в сербскую политическую партию, плачевно проигравшую на выборах в парламент в том же году, а затем растворилось в Демократической партии (DS) Бориса Тадича, нынешнего президента Сербии. Большая часть членов этого движения переквалифицировалась в специалистов местных центров политического анализа, таких как Центр прикладных ненасильственных акций и стратегий (CANVAS) и Национальная комиссия правды и примирения (CNVR). Один из бывших «отпоровцев», Иван Марович с 2003 года сотрудничал с вышеупомянутым Международным центром ненасильственных методов борьбы, и компанией «York Zimmermann Inc», а также с командой разработчиков компьютерных игр «BreakAway Ltd». Последней он помогал в подготовке видеоигры, вышедшей в 2005 году — «A Force More Powerful. The Game of Nonviolent Strategy». Игра основана на различных стратегиях и тактиках действия без применения насилия, которые были использованы по всему миру для свержения «диктаторских режимов», «врагов демократии и прав человека», среди которых и Милошевич. Таким образом, круг замыкается, и практика соединяется с теорией Экермена по разработке видеоигр, на основе реальных, или будущих сценариев цветных революций, речь о которых шла ранее. Надо отметить еще одну особенность цветных революций. Им присуща направленность на возрождение национализма и анти-империализма (российского или постсоветского, что в данном контексте одно и то же) и в беспорядках принимают активное участие националисты и крайне правые группировки. Это как раз таки случаи Сербии и Украины. Вот почему мы говорили об оранжево-коричневом фронте анти-россиийской направленности и разнородной коалиции, объединившей прозападных демократов и ультраправых — то есть неонацистов. Всё это откровенно анти-русские движения. В России сегодня утверждаются такие альянсы, где слабая и разнородная либеральная оппозиция выступает вместе со скинхедами-националистами на стороне левых национал-большевиков, или основного ультраправого движения.

Итоги цветных революций и их будущее

Как мы увидели, цель цветных революций состоит в том, чтобы усилить американское присутствие (и, следовательно, НАТО) в центре Евразии, вокруг границ России для того, чтобы выполнить геостратегические и геополитические задачи, сформулированные в прошлом веке в теориях геополитических стратегов Маккиндера и Спайкмена. Стоит отметить правильность их предположений о том, что Евразия станет важнейшей мировой зоной в плане энергоресурсов, населения и границ между цивилизациями. Действительно, у цветных революций много общего. Это, в частности, нацеленность на страны, признанные стратегически важными в силу причин географического или политического характера (соседство с Россией) или расположенные в энергетических коридорах. Но одной из общих черт цветных революций является и ориентация на страны с относительно слабыми или неустойчивыми политическими режимами. Россия и Белоруссия, например, ничуть не обеспокоены угрозами таких переворотов, ведь они быстро приняли необходимые контрмеры, запретив деятельность неправительственных организаций и выдворив из страны революционеров-наемников. Впрочем, Россия ввела определенное новшество, занявшись развитием масштабного молодежного движения ’’Наши’’, предназначенного предупредить любые попытки выхода беспорядков на улицы и способного оказать сопротивление. Кроме того, на территории Российской Федерации и Белоруссии, деятельность организаций сети Сороса и ее филиалов была просто-напросто запрещена.Уже в 2008, по мнению Карине Тер-Саакян, у правительств, пришедших к власти в результате цветных революций, не было никакого будущего. Она утверждала: «Провал цветных революций в постсоветском пространстве абсолютно естественен, он просто неизбежен. Демократическое общество и свободный рынок, о которых с большим энтузиазмом разглагольствовал Джордж Буш, заявлялись целями этих революций, но они оказалась преждевременными». На деле эти цветные революции, которые в большинстве своем носят имена цветов (революция тюльпанов, гвоздик, роз) завяли. Случаи Украины и Сербии символичны, они продемонстрировали неспособность руководителей, пришедших к власти в результате цветных революций, поддерживать хотя бы минимальную экономическую стабильность, даже открыв экономику своей страны для американских инвестиций. Движение потерпело неудачу как минимум в своих долгосрочных политических проектах. Голословность этой стратегии стала вполне очевидна. Эффективные контрмеры можно успешно предпринимать — Россия и Белоруссия тому пример. Кроме того, очевидно, что финансовый кризис ударил по бюджету цветных революций. Наконец, стремительный дипломатический и военный ответ России в августе 2008 года показал, что она готова противостоять этому демократическому насилию и защищать своих граждан, даже вне своих границ.

Сейчас всю эту интеллектуальную энергию, которую инициаторы цветных революций распыляют на различные попытки дестабилизировать Россию, они могли бы использовать, например, на то, чтобы измерить и оценить будущие последствия арабской весны, ведь в настоящий момент они остаются неисчисляемыми, но в будущем затронут как Европу и Россию, так и Америку.

¹Книга Патриcа Вилала — В дворах Москвы — Стр. 149 и 150
²Книга Патриcа Вилала — В дворах Москвы — Стр. 151

БОРЬБА ЗА ЕВРАЗИЮ (II)

1 Reply

Оригинальная статья была опубликована в win.ru

Итак, после Второй мировой войны Европа была разделена железным занавесом надвое, СССР считался основным государством, способным господствовать над Евразией, в то же время «прометеевское» движение, желавшее разделения Союза на отдельные части, пользовалось активной поддержкой ЦРУ. Американские стратеги собирались применить на деле геополитические познания своих идеологов, попытавшись опоясать Россию сетью буферных стран, позволяющих США продвигать свою политику в Евразии. Будет применен абсолютно новаторский подход: организовать в близлежащих странах обманчиво спонтанную волну народных выступлений против существующих порядков без применения насильственных методов борьбы и посредством хорошо налаженной сети подпольных организаций. С этой целью вскоре создается множество ассоциаций и неправительственных организаций. Они называют себя защитниками демократических принципов, но защищают они, главным образом, политические интересы Америки в странах, признанных ей малонадежными и недемократическими. То есть это те страны, которые не входят в западный альянс и принадлежат к группе неприсоединившихся государств. Такая стратегическая концепция не нова, она датируется восьмидесятыми годами, временем разгара холодной войны. Развитием стратегии стало создание огромного количества неправительственных организаций, финансируемых правительством Рейгана с целью ослабить советское влияние и противостоять ему.

В их число входят Агентство США по Международному Развитию (USAID), Американский Институт Мира (USIP), Национальный фонд поддержки демократии (NED), который является школой кадров по всему миру, и сам управляет многочисленными либеральными ассоциациями по продвижению демократических ценностей. Также упомянем Институт по изучению СССР (Institute for the Study of URSS) и Американский Комитет по освобождению от большевизма (American Comitee for Liberation of Bolchevism), к которому после Второй мировой войны присоединились лидеры движения прометеизма. В этом списке присутствуют Институт Аспена, Фонд Джеймстауна (Jamestown fondation) и Американский комитет за мир на Кавказе, организовывавший, финансировавший и поддерживавший джихад против советских солдат в Афганистане. Этот комитет — прототип организации «Фридом хаус» (Freedom House), сердца системы, основанной в 1941 году, чтобы противостоять нацистскому влиянию, а позднее влиянию Советского Союза. Список был бы не полным без Фонда Наследия (Heritage Foundation), основанного в 1973 году как оружие антисоветской доктрины президента Рейгана, являющегося на сегодня одним из главных консервативных «мозговых центров» США. Сеть «Открытое общество» Фонда Сороса, предназначенная для продвижения принципов свободы и демократии на постсоветском пространстве руками своих дочерних ассоциаций. Наконец, Американский институт предпринимательства (AEI), который был одним из генеральных проектов нео-консервативной политики правительства Буша. Американский институт предпринимательства вместе с Фондом Наследия часто упоминаются, как правое крыло либерального «мозгового центра» Брукингского института (Brookings Institution).

Особый интерес представляет такая организация как Общественный Институт имени Альберта Эйнштейна, так как его основатель Джин Шарп, американский общественный деятель, является также автором книги «От диктатуры к демократии» — настоящего учебника по методам ненасильственной борьбы с диктаторскими режимами. Его использует большая часть молодежных движений, финансируемых вышеупомянутыми неправительственными организациями с целью свержения нежелательных государственных режимов. Джин Шарп политизировал методы ненасильственной борьбы в контексте возобновления холодной войны, чтобы подготовить сопротивление в Европе в случае вероятного вторжения Красной армии. Этот малоизвестный философ с 1985 по 2005 годы опубликовал многочисленные труды о методах сопротивления без применения насилия. С 1987 года он проводил тренинги внутри НАТО. Следует отметить, что с 90-х годов причастность Роберта Хелвея, бывшего сотрудника американского ЦРУ, позволяла институту пользоваться обильными финансовыми вливаниями Международного республиканского института (IRI) — «мозгового центра», близкого к республиканской партии и являющегося также одним из четырех отделений Национального фонда поддержки демократии (NED). Параллельно с этими теориями нужно рассматривать деятельность Международного центра ненасильственных методов борьбы (ICNC), которым руководит Питер Акерман (Peter Ackerman). Экермен утверждает о тактическом превосходстве ненасильственных методов борьбы в рамках глобального информационного сообщества. Это в его планах развивать концепцию видеоигр со сценариями, основанными на реальных или предполагаемых (в будущем) театрах военных действий гражданских переворотов. Таким образом, теории Шарпа и Акермана являются краеугольными камнями системы глобальной дезинформации и идеологической войны, необходимых для развязывания бескровных революций. Это идейно-культурное воздействие, осуществляемое посредством интернет-общения, гражданской журналистики и социальных сетей, позволяет массово рассылать не поддающихся проверке послания, играющих на подсознательных мотивах. По мере применения новаторских методик идейно-культурного воздействия, мы сможем увидеть ненасильственные государственные перевороты во всей красе: массовые «цветные» протесты, использование социальных сетей для дестабилизации страны или информационная война, то есть интернет-война без применения насилия. Можно утверждать, что мало кто из обозревателей осознает значимость финансирования и размах деятельности всех этих ассоциаций, «мозговых центров» и неправительственных организаций. Так же мало кто из обозревателей понял их общее происхождение в рамках единого инструмента геополитического воздействия.

Цветные революции у границ России

При падении Берлинской стены железный занавес переместился на восток. Уменьшение советского (и, следовательно, Российского) влияния косвенно отвечало геополитическим интересам НАТО. Вдобавок, расширение НАТО и Евросоюза по-новому разделяло Европу. По мнению итальянского эксперта по геополитике Тиберио Грациани (Tibério Graziani), эти примыкавшие к НАТО восточноевропейские страны, создали в этой части Европы американский плацдарм для атаки на Евразию. В сентябре 1997 года один из наиболее влиятельных американских политологов, Збигнев Бжезинский (Zbigniew Brzezinski) опубликовал статью о Евразийской геополитике и о сохранении американского лидерства, которое произойдет, по его мнению, через разделение России на три обособленные части, объединенные названием «Российская Конфедерация». Бжезинский предлагал разделить Россию, дабы освободить Западную и Восточную Сибирь от тяжелой руки московской бюрократии, утверждая в своем главном труде, что для России это «уменьшит соблазн вернуться к имперским замашкам», и, следовательно, не будет мешать укреплению контроля Америки над Евразией. Кроме того, в зоне влияния России и среди ее близлежащих соседей есть некоторые традиционные союзники России, которые не стремятся к членству в НАТО, сопротивляясь расширению НАТО на восток. Эти страны являются стратегическими как в политическом, так и географическом плане, и, следовательно, также являются целями для демократических переворотов, называемых цветными революциями.2000 год, Сербия: Соросовские организации, «Открытое общество», «Фридом хаус» и Национальный фонд поддержки демократии организовали массовые народные демонстрации между двумя турами президентских выборов 2000 года. Поддержанную националистами революцию (как это произойдет и на Украине), стали называться бульдозерной, так как тысячи шахтеров использовали бульдозеры, чтобы взять штурмом столицу и парламент, даже не дождавшись результатов выборов — это, несомненно, свидетельствует о демократическом характере революции. Новое правительство назначит премьер-министра, который вскоре будет убит за выдачу Слободана Милошевича Международному уголовному трибуналу, где последний, не дождавшись приговора, умрет в камере предварительного заключения. Американские войска построят в Косове военную базу «Кэмп-Бондстил» и доведут до конца суверенизацию этой бывшей сербской провинции. 10 лет спустя большинство стран-членов ООН все еще не признает это независимое государство. В 2010 году, в то время как Сербия с трудом пытается вести переговоры о вступлении в ЕС, а экономическая обстановка в стране просто катастрофическая. У ослабленного правительства нет ни единого шанса победить на будущих выборах.2003 год, Грузия: по классической схеме, оппозиция объявляет о фальсификации итогов выборов в Парламент и выходит на улицы с протестами. Демонстранты вынуждают президента Эдуарда Шеварднадзе покинуть президентский пост, затем берут власть в свои руки. Это — революция роз. Ее победивший лидер, Михаил Саакашвили, став президентом, открывает страну для американских и западных экономических интересов и думает о присоединении к НАТО и ЕС. Естественно он рвет отношения с соседней Россией. 5 лет спустя, в августе 2008 года, Саакашвили бомбардирует население Южной Осетии, убивая множество осетин, у большей части которых было двойное российско-грузинское гражданство, а также уполномоченных ООН российских солдат-миротворцев. Москва наносит ответные удары и оттесняет грузинское военное наступление, которое поддерживали американские и украинские офицеры-инструкторы. Итог: страна разорена. Выборы 2008 года, на которых произошло переизбрание президента Саакашвили, очень критиковались мировой общественностью, нашедшей их недемократическими.

2004 год, Украина: на выборах украинского президента Виктору Януковичу противостояли Виктор Ющенко и Юлия Тимошенко, пользовавшиеся поддержкой Запада и международного сообщества. По итогам голосования были опубликованы различные результаты и тысячи украинцев вышли с митингом на центральную площадь Киева, где Виктор Ющенко призывал к ненасильственному сопротивлению диктатуре. ОБСЕ и «Фридом хаус» осудили фальсификации результатов голосования, в то время как Владимир Путин и Лукашенко признали победу Виктора Януковича — кандидата, названного Украинской избирательной комиссией победителем. После двух недель умело организованных демонстраций, объединивших либеральные и крайне правые движения, при сильном посредническом давлении (ОБСЕ, НАТО, Совета Европы, европейского Парламента…) результаты выборов были-таки, аннулированы, и был организован третий тур выборов, где победу одержал западный кандидат Виктор Ющенко. Это — оранжевая революция. По окончанию президентского срока в стране царит разруха, и в 2009 году президент Ющенко не был переизбран, получив менее 5% голосов. Никого не удивило, что именно Виктор Янкович стал новым президентом, в то время как символ Оранжевой революции и западников, ультра-националистка Юлия Тимошенко обвиняется в коррупции.

2005 год, Киргизия: киргизская оппозиция оспаривает результаты выборов в Законодательное собрание и приводит с юга страны в Бишкек демонстрантов, которые свергают президента Аскара Акаева. Это — революция тюльпанов. Национальное собрание избирает президентом проамериканского кандидата Курманбека Бакиева, который совмещает посты президента и премьер-министра. Когда ситуация стабилизировалась, Бакиев продает американским компаниям несколько мест добычи природных ресурсов в стране и строит в Манасе военную базу для США. Обвиненный в коррупции и в ухудшении экономической обстановки в стране, Бакиев теряет власть в 2010 году в результате нового народного восстания.

Russianpodcast

Leave a reply

Pour mes lecteurs francophones, je me permets de signaler le blog de Tatiana Klimova, site gratuit pour les personnes étudiant le russe: www.russianpodcast.eu.

Tatiana est Enseignante – Guide – Interprète et également Chargée de communication au Business Club Russie de Lyon.

Vous pouvez trouver son site professionnel ici : www.klimovaservices.com

БОРЬБА ЗА ЕВРАЗИЮ (I)

2 Replies

Оригинальная статья была опубликована в win.ru

“В арабском мире, сотрясаемом революциями, сложилась тяжелейшая ситуация, дестабилизация обстановки, которая может привести к распаду стран на мелкие осколки. Такой сценарий они раньше готовили для нас, и тем более они сейчас будут пытаться его осуществлять. Но в любом случае этот сценарий не пройдет.”
Дмитрий Медведев, Владикавказ, Северная Осетия, 22 февраля 2011 года

В течение последних десяти лет, часть стран бывшего Советского Союза, (в центральной Европе и центральной Азии) накрыла волна революций. Эти революции (по крайней мере, те из них, что закончились) повлекли за собой смену власти и, следовательно, изменение политической ориентации вышеупомянутых стран. Все эти смены политических режимов прошли по схожему, исключающему насилие, сценарию, и описывались ведущими СМИ как демократические революции, инициатором которых выступала молодежь, жаждущая свободы и желающая поколебать просоветские, полудемократические коррумпированные политические строи. Эти «цветные революции» или «оранжевые революции» (по названию революции на Украине) подавались нам как дополнение и логическое продолжение «бархатных революций», которыми было отмечено начало освобождения восточно-европейских государств от советского ига. Однако, как мы вскоре увидим, эти политические изменения не являются ни игрой случая, ни последствием политической воли какой-либо демократической оппозиции. Они являются тщательно спланированными геостратегическими операциями, организованными и управляемыми извне стран, в которых происходят.

В ХХ-м веке произошло замещение британского мирового господства на американское. Одна доминирующая морская держава сменилась другой, но подход этих государств к миру, особенно континентальному, не изменился. Эта настойчивая необходимость утверждать свое присутствие в центре Евразии составляет важнейший приоритет международной политики любой доминирующей державы (что Британии в ХIХ-веке, что Америки в ХХ-м, и обязательно сопровождается, как мы видим, уменьшением российского влияния в этой зоне, которая между тем является для России ближним зарубежьем. Эту теорию континентального присутствия обязательно нужно учитывать тем, кто хочет понять американо-российские отношения, а также отношения Англии с Россией в прошлом веке в рамках той Большой Игры, которая велась на территории центральной Азии. Действительно, и Англия, и Америка повинуются одинаковым геополитическим законам и одинаковым географическим ограничениям. Островной характер этих стран является причиной того, что их желание мирового господства должно преодолеть два обязательных препятствия. Вначале освоение морского пространства (что служит причиной их морской мощи), и затем обязательная (дабы не остаться в изоляции) интеграция в географический центр мира: туда, где сконцентрировано население и основные энергоресурсы, туда, где решается история. Данная цель исходит из англо-саксонской геополитической доктрины, которая определяет отношения между странами мира, как оппозицию между так называемыми державами морскими (Англия, Америка), и континентальными (Германия, Россия, Китай). Это теория одного из отцов современной геополитики, Хэлфорда Маккиндер.

(1861-1947), определившего существование «сердца мира» (Heartland) расположенного в центре Евразии, в зоне, покрывающей современную Сибирь и Кавказ. Маккиндер опасался (речь идет о периоде до второй мировой войны), того что эта мировая зона станет абсолютно суверенной, отстранив, таким образом, Америку (расположенную на удаленном от центра материке) от управления делами мира. Наибольшей опасностью Маккиндер считал возможность союза двух главных континентальных держав — Германии и России. Поэтому он призывал к созданию единого фронта заинтересованных государств с целью помешать увидеть свет русско-германской коалиции. В 1945 году он считал СССР, благодаря его размеру и влиянию, основной державой, способной объединять это «сердце мира». Следовательно, по умолчанию, СССР становился главным противником Америки.Согласно второй теории, развиваемой Николасом Спайкмэном, (1893-1943) основная зона означает не столько само «сердце мира», сколько промежуточный район между ним и прибрежными морями. Эта вторая теория, дополняя первую, показывала значимость идеи лишить главную континентальную державу (бывшему СССР и с 1991 года России) выхода к морю. С этой целью также должен был быть основан единый фронт стран для того, чтобы создать буферную зону между СССР и соседними морями (Северным, Каспийским, Черным, Средиземным). По мнению историка Натальи Нарочницкой, это препятствование выходу России к морям продолжается и сегодня, заключаясь в «исключении северной части России из зоны мирового энергетического эллипса, в которую входят Аравийский полуостров, Ирак, Иран, Персидский залив, Северный Кавказ (российский Кавказ) и Афганистан. Конкретно речь идет о том, чтобы перекрыть России доступ к проливам, морям и океанам, а также к важным энергоресурсным зонам и, следовательно, оттеснить Россию к северу и на восток, подальше от Средиземного, Черного и Каспийского морей. То есть существует первая линия проникновения, территориально идущая от Балкан на Украину для осуществления контроля над Эгейским и Черным морями, и вторая линия — от Египта до Афганистана для контроля Красного моря, Персидского залива и Каспийского моря. В этой стратегии нет ничего нового, преследуются лишь нефтяные интересы». Речь также идет о том, чтобы отделить Россию от Западной Европы, с целью избежать континентальных союзов между двумя доминирующими государствами. В начале XXI- го века ими являются крепнущая Россия и Германия, первая европейская держава.

К истокам цветных революций: проект разделения России

Желание ослабить и разделить Россию на множество кусочков старо как мир. В XIX-м веке во время большой геополитической игры, территорией которой была Центральная Азия и Кавказ, а противниками — российская и британская империи, Англия хорошо осознавала значимость недавних завоёванных Россией областей Оттоманской империи и вытекающую из этого угрозу для себя. Эти территории открывали для России путь к Средиземному и Черному морям. С 1835 года Англия последовательно пытается дестабилизировать Россию через поставки вооружения на Кавказ (дело английской шхуны «Vixen»), а также создавая чеченские и черкесские комитеты на Парижском конгрессе в 1856 году, где вырабатывались итоги Крымской войны.

Этот кавказский фронт будет для России в течение XX-го и XXI-го веков чем-то вроде уязвимой зоны, с помощью которой Англия, а затем и Америка будут предпринимать попытки дестабилизировать Россию. В начале XX века лидеры мусульманских республик России, главным образом с Кавказа и Центральной Азии, пытались организовать борьбу за свою независимость. Две стороны находились в оппозиции: приверженцы территориального национализма и сторонники обще-турецкого союза (внутри этих движений значительную роль играла турецкая интеллигенция, призывающая к воссоединению турок). Цель этих «сепаратистов» состояла в том, чтобы в скором времени привлечь расположение западных демократических стран, и «призыв» поддержать суверенизацию кавказских республик был брошен на Версальском конгрессе. Большевики не давали ни малейших шансов подобным сепаратистским настроениям, и с 1922 года, выступающие за независимость зачинщики вынуждены были удалиться в добровольное изгнание. Первая волна эмигрировала в Стамбул, что дискредитировало это движение, смешав его с турецким экспансионизмом, вторая же волна уехала в Европу, а именно во Францию и Германию. В то время Бачкир Заки Валидов уже считал Францию «центром турко-мусульманской борьбы против России». Польский премьер-министр Юзеф Пилсудский (Józef Piłsudski), дал этому движению название «прометеизм». Вскоре во Франции, Германии, Англии, Чехословакии, Польше, Турции и в Румынии начал издаваться журнал «Прометей».

Когда разразилась Вторая мировая война и был подписан германо-советский пакт Молотова-Риббентропа, «прометеевцы» встали на сторону Англии и Польши. «Прометеевское» движение пользовалось солидной финансовой поддержкой в Польше и политической поддержкой во Франции, например, через комитет «Франция-Восток», под патронажем председателя Сената Поля Думэ. Главной целью было создание Кавказской федерации по типу Швейцарии.После поражения Польши, движение подхватили нацистские стратеги, в планах которых было раздробление СССР на маленькие территориальные субъекты, легче поддающиеся контролю и захвату. Именно с этой целью немцы создавали легионы СС в российском Туркестане, а также дивизии на мусульманском Кавказе. После победы СССР и признания его границ Лигой наций, «прометеевское» движение повернулось к Америке, поддержавшей основание «Прометеевской Лиги Атлантической Хартии». Пользуясь в свое время поддержкой турко-мусульманской стороны, затем католиков и антикоммунистов, а потом и нацистов, движение неожиданно получило поддержку от американского ЦРУ, которое в разгар холодной войны сделало его инструментом борьбы против СССР. Большое идеологическое смешение, которое следует из истории этого движения, привело к развитию «прометеевской» линии, которая по умолчанию определялась как антироссийская. В целом, мы можем говорить о, своего рода, объединенном оранжево-зеленом фронте, абсолютно разнородной коалиции западных и кавказских исламско-сепаратистских интересов, направленных против России.

Dissonance

Journal d'un Frussien ~ Дневник Фрусского ~ A Frussian Diary

La Russie 2.0

Le rivoluzioni colorate in Eurasia (III)

Le rivoluzioni colorate in Eurasia (II)

Le rivoluzioni colorate in Eurasia (I)

Владимир или Дмитрий?

Vladimir ou Dmitri?

БОРЬБА ЗА ЕВРАЗИЮ (III)

Итоги цветных революций и их будущее

БОРЬБА ЗА ЕВРАЗИЮ (II)

Цветные революции у границ России

Russianpodcast

БОРЬБА ЗА ЕВРАЗИЮ (I)

К истокам цветных революций: проект разделения России