Покорение востока: истоки "оранжисма"

Leave a reply

Оригинальная статья была опубликована в WIN.RU



La version Française de cet article est disponible ici

*

В XX веке произошла смена мирового лидера — британская держава уступила место державе американской. Однако переход доминирующей роли от одной морской державы к другой не отменил препятствий, которые обязана преодолеть страна, желающая мирового господства: во-первых, это освоение морского пространства, а затем обязательное интегрирование в экономико-географический центр мира. Данная цель является неотъемлемой частью англо-саксонской геополитической доктрины, которая определяет отношения между странами мира, как конкуренцию между так называемыми морскими державами (Англия, Америка), и так называемыми державами континентальными (Германия, Россия, Китай).

Это теория одного из отцов современной геополитики, Хэлфорда Маккиндера (1861-1947), который определил существование «осевого пространства мира» (Heartland) расположенного в центре Евразии, в зоне, покрывающей современную Сибирь, Центральную Азию и Кавказ. Маккиндер опасался (речь идет о периоде до второй мировой войны), что эта мировая зона станет абсолютно суверенной, таким образом, исключая Америку (расположенную на удаленном от центра материке) от управления делами мира. Но самой большой опасностью, по мнению Маккиндера, стал бы союз двух главных континентальных держав — Германии и России. Он призывал, таким образом, к организации единого фронта государств с целью помешать созданию русско-германской коалиции. После 1945 года, СССР, благодаря своему размеру и влиянию, считался основной державой, способной объединить этот «центр мира». Таким образом, по умолчанию, СССР стал главным противником Америки.

Вторая теория, разработанная Николасом Спайкмэном (1893-1943), считает стратегической зоной не столько сам «хартленд», сколько промежуточный район между ним и прибрежными морями. Эта вторая теория, дополняя первую, предлагала воспрепятствовать доступу к морям главной континентальной державы (бывшему СССР и с 1991 года России). С этой целью также было необходимо создать единый фронт стран, но уже для того, чтобы создать буферную зону между СССР и соседними морями (Северным, Каспийским, Черным, Средиземным). По мнению историка Натальи Нарочницкой, подобное препятствование выходу России к морям продолжается до сих пор.

Речь идет об исключении северной части России из зоны мирового энергетического эллипса, в которую входят Аравийский полуостров, Ирак, Иран, Персидский залив, Северный Кавказ (российский Кавказ) и Афганистан. В частности речь идет о том, чтобы перекрыть России доступ к проливам, морям и океанам, а также к важным энергоресурсным зонам и, следовательно, оттеснить Россию к северу и на восток, подальше от Средиземного, Черного и Каспийского морей. Первая линия геополитического фронта идет от Балкан на Украину для осуществления контроля над Эгейским и Черным морями, а вторая линия — от Египта до Афганистана для контроля Красного моря, Персидского залива и Каспийского моря.

Контроль США над послевоенной Европой

К концу Второй мировой войны Америка и СССР становятся противниками — так началась холодная война в практически биполярном мире. Эта холодная война закончилась лишь с развалом СССР в 1991 году. Мир после 1991 стал однополярным и американо-центристским, в том же году в песках Ирака президентом Бушем-старшим был утвержден новый мировой порядок. В то время многие полагали, что больше никогда ничего не будет меняться, называли это концом всех идеологий, даже концом мировой истории, где Америка навсегда взяла власть над планетой в свои руки.

В период холодной войны организацию Европейского союза курировали американцы, ведь именно США (согласно плану Маршалла), сначала «помогли» восстановлению разрушенной Европы, а затем осуществляли неусыпный контроль над созданием Евросоюза. Журналист английской «Daily Telegraph» Амброз Эванс-Причард, изучив документы, опубликованные национальным Архивом США, объясняет роль, которую сыграли американские разведывательные службы в кампании за объединение Европы в 1950-х и 1960-х годах прошлого века. Согласно вышеуказанным документам, главным инструментом Вашингтона в осуществлении своих планов на континенте являлся «Американский Комитет за объединенную Европу» (American Committee For United Europe — ACUE), созданный в 1948 году.

Президентом этого комитета был г-н Донован, называвший себя адвокатом с частной практикой. Вице-президентом являлся Аллен Даллес, в 50-е годы возглавлявший ЦРУ. В административный совет AКОЕ, кроме Вальтера Беделла Смита — первого директора ЦРУ, также входил целый список бывших сотрудников Управления стратегических служб (первой объединенной разведывательной службы США) и официальных лиц, так или иначе связанных с ЦРУ. Документы обнаруживают также тот факт, что АКОЕ финансировал Европейское движение, которое являлось наиболее значимой федералистской организацией в послевоенный период. Например, в 1958 году АКОЕ обеспечила 53,5% от общего финансирования этого движения.

Движение Европейской молодёжи (European Youth Campaign), одно из течений Европейского движения полностью финансировалось и контролировалось Вашингтоном. Руководители европейского движения — Ретингер, Робер Шуман и бывший премьер-министр Бельгии Поль-Анри Спаак — все они рассматривались американским руководством как пособники. Реальная роль США, как в секретной операции, тщательно скрывалась. Финансирование Американского Комитета за объединенную Европу шло через благотворительные фонды Форда и Рокфеллера, а также различные предпринимательские организации, имеющие тесные связи с американским правительством. (…) Пол Хоффман — глава фонда Форда, одной из основных американских неправительственных организаций, бывший офицер Управления стратегических служб США, в конце пятидесятых стал руководителем АКОЕ.

Госдепартамент США также сыграл свою роль, ведь в приказе от 11 июня 1965, вице-президенту Европейского Экономического Сообщества [ЕЭС — предшественник ЕС] Роберу Маржолену рекомендуется скрытым образом продолжать построение европейского валютного союза. Тот же приказ рекомендует препятствовать любым дебатам пока «принятие подобных мер не станет практически неизбежным». Наконец документы подтверждают, что Америка вела очень активную закулисную деятельность для того, чтобы привести Великобританию к интеграции в европейскую организацию. Это позволяет лучше понять мотивы той борьбы, которую с 1961 по 1969 годы Америка вела против генерала де Голля, ведь именно он был против присоединения Англии к зарождающемуся Евросоюзу.

Эта трансатлантическая и западная интеграция объясняется дружбой против СССР в период холодной войны, а позднее участием ключевых европейских стран в военных операциях НАТО (Франция в 1993 году принимала участие в военных действиях в Боснии, а Германия в 1999 в Сербии). Постепенно вступление в Организацию Североатлантического договора стало чем-то совершенно естественным для новых стран, присоединяющихся к Евросоюзу, и НАТО продвигается все дальше на восток в сторону России. Таким образом, НАТО препятствует любому военному суверенитету в Европе, в то время как сама европейская наднациональная организация лишена какого бы то ни было политического суверенитета.

Учитывая то, что Варшавского договора больше не существует, расширение НАТО на восток имеет вполне конкретные геополитические цели: Европа используется американцами в качестве плацдарма для того, чтобы атаковать евразийский континент и отбросить русское влияние как можно далее на восток этого континента. Геополитическая логика очевидна: необходимо сохранить контроль на континентом и оставить Европу в разделенном состоянии, ведь в противном случае объединенная Европа превратится в конкурирующий с Америкой политико-экономический центр мира.

2000-е годы: новый расклад

Избрание Владимира Путина президентом России (что, по мнению аналитика Эмерика Шопрада, стало исключительно важным геополитическим событием) и быстрое восстановление России в течение последнего десятилетия изменили отношения между ведущими мировыми державами. Мир пережил военное и политическое разрушение Сербии в 1999 году и расширение НАТО в восточной Европе, а также трагедию 11 сентября 2001 года; Америка и другие страны-члены НАТО погрязли в иракской и афганской войнах, даже не имея достаточно средств, чтобы финансировать свои военные действия из-за серьезных экономических проблем. Однако давление на восточную часть Европы и Кавказ продолжается. Странным образом в течение 2000-х годов во многих государствах произошли схожие политические события: речь идет о цветных революциях.

Эти революции коснулись главным образом стран, граничащих с Россией, правительства которых не были ни особо враждебными к Москве, ни прозападными. В случае Украины и Грузии, план состоял в том, чтобы изменить государственный политический строй для вступления этих стран в НАТО. В западных СМИ эти события часто представлялись стихийными демократическими протестами. Сегодня мы понимаем, что цветные революции были в действительности демократическими государственными переворотами, спонсированными и организованными из-за рубежа через огромное число неправительственных организаций, со списком которых можно ознакомиться здесь. Эти прозападные геополитическое течение именуют оранжизмом (название идет от Оранжевой революции на Украине). Революции на Украине также оказывали финансовую поддержку совершенно неожиданные спонсоры, такие, например, как Борис Березовский — либеральный олигарх в ссылке для которого эта революция была направлена прежде всего против России.

Геополитическая цель: раздробление России

Политика разделения страны на части может быть методом ослабления государств, которые считаются слишком сильными в геополитическом плане. Это как раз случай Чехословакии, экс-Югославии и таким же был один из американских проектов для России. Действительно, в сентябре 1997 года, один из наиболее влиятельных американских политологов Збигнев Бжезинский опубликовал статью о евразийской геополитике. Эта статья объясняет, что сохранение американского лидерства в мире осуществляется посредством разделения России на три обособленные части, объединенные названием «Российская Конфедерация». Бжезинский предлагает это разделение России с целью освободить Западную и Восточную Сибирь от тяжелой руки московской бюрократии, утверждая в своем труде под названием «Великая шахматная доска», что таким образом для России «уменьшится соблазн вернуться к империи», и, следовательно, она не будет мешать укреплению контроля Америки над Евразией.

Эти идеи ослабить и разделить Россию на множество частей идут из глубины столетий. В XIX веке во время большой геополитической игры, территорией которой была Центральная Азия и Кавказ, Англия хорошо осознавала значимость недавних российских завоеваний областей Османской империи и вытекающую из этого для себя угрозу. Эти завоеванные территории открывали для России путь к Средиземному и Черному морям. С 1835 года Англия пыталась дестабилизировать Россию через поставки вооружения на Кавказ, а также созданием чеченских или черкесских комитетов на Парижском конгрессе в 1856 году, где вырабатывались итоги Крымской войны.

Этот кавказский фронт будет для России в течение XX и XXI века уязвимой зоной, с помощью которой Англия, а затем и Америка будут предпринимать попытки дестабилизировать Россию. В начале XX века лидеры мусульманских республик России, главным образом с Кавказа и Центральной Азии, при поддержке Запада пытались организовать борьбу за свою независимость. Так зародилось прометеевское движение, которое на протяжении целого столетия взывает к национальному самосознанию малых народов и поощряет сепаратистские настроения с целью ослабить Россию. Эта старая идея дестабилизировать русский Кавказ и отодвинуть Россию подальше от Каспийского моря проявилась снова в 2003 году во время грузинской цветной революции, а затем и во время войны, развязанной в Южной Осетии.

Россия держит оборону перед этим геополитическим нажимом, идущим из восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии. После распада СССР и прекращения Варшавского договора, часть российской элиты наивно полагала, что холодная война закончилась, и НАТО не будет предпринимать попытки к расширению. Поддержка Путиным Джорджа Буша в 2001 году могла стать началом сотрудничества в северном полушарии, в рамках союза, охватывающего территорию от Ванкувера до Владивостока. В том числе с этой целью в 2002 был даже создан совет Россия — НАТО. Но вопреки обещаниям, данным российской стороне, расширение НАТО на восток продолжилось, тем самым не давая шанса прекратиться холодной войне. В соседних с Россией странах произошли цветные революции, а намерения Америки в отношении Кавказа и Центральной Азии не ясны. На сегодняшний день окружение России продолжается: США планирует строительствопротиворакетного щита у границ Российской Федерации. Возможно идеи Маккиндера, Спайкмэна и Бжезинского живы, и Россия сегодня является объектом «оранжевой» атаки, цель которой состоит в раздроблении страны.

A la conquete de l’est: aux origines de « l’Orangisme ».

6 Replies
Le 20ème siècle a vu le remplacement de la domination anglaise par la domination américaine. Ce remplacement d’une puissance maritime par une autre ne modifiera pas l’existence de deux contraintes incontournables: d’abord la maîtrise des mers mais aussi l’obligation d’intervenir  dans le centre géo économique du monde. Ce deuxième objectif est inscrit dans la doctrine géopolitique anglo-saxonne, qui définit les rapports entre puissances mondiales comme une concurrence entre les puissances dites maritimes (Angleterre, Amérique), et celles dites continentales (Allemagne, Russie, Chine). Cette théorie est celle d’un des pères de la géopolitique moderne, Halford Mackinder (1861-1947), qui a défini l’existence d’un “pivot du monde“ (Heartland) situé en Eurasie, dans une zone couvrant l’actuelle Sibérie,l’Asie centrale et le Caucase. Mackinder redoutait (c’était avant la seconde guerre mondiale) que cette zone du monde ne s’organise et ne devienne totalement souveraine, excluant ainsi l’Amérique (située sur une île excentrée) de la gestion des affaires du monde. Mais le plus grand danger selon Mackinder aurait été une alliance des deux principaux empires continentaux que sont l’Allemagne et  la Russie. Il appelle donc à la constitution d’un front d’états capable d’empêcher une telle coalition de voir le jour. Après 1945, l’URSS est vue de par sa taille et son influence comme la principale puissance susceptible d’unifier ce Heartland. Elle est donc devenue par défaut l’adversaire principal de l’Amérique.

Une seconde théorie géopolitique développée par Nicholas Spykman (1893-1943) considère que la zone essentielle n’est pas tant le Heartland que la région intermédiaire entre ce dernier et les mers riveraines. Cette seconde théorie, complétant  la première, proposait d’empêcher la puissance continentale principale (URSS hier et Russie dès 1991) d’avoir accès aux mers. A cette fin, un front d’états devait également être créé mais afin de constituer et de contrôler une zone tampon entre l’URSS et les mers voisines (mer du nord, mer caspienne, mer noire, mer méditerranée). Pour l’historienne Natalia Narochnitskaya, cette volonté d’endiguement est toujours d’actualité. Il s’agit surtout d’écarter  la Russie du secteur nord de l’ellipse énergétique mondiale, zone qui comprend  la péninsule arabe, l’Irak, l’Iran, le Golfe persique, le Caucase nord (Caucase russe) et l’Afghanistan. Concrètement il s’agit de couper l’accès aux détroits, aux mers, aux océans ainsi qu’aux zones à fortes ressources énergétiques, et donc de repousser la Russie vers le Nord et vers l’Est, loin de la méditerranée, de la mer noire, et de la mer caspienne. Cette poussée s’exerce donc sur un premier front allant des Balkans à l’Ukraine pour le contrôle de la mer Egée et de la mer noire, et sur un deuxième front allant de l’Égypte à l’Afghanistan pour le contrôle de la mer rouge, du golfe persique et de la mer caspienne.
 

Mainmise américaine sur la nouvelle Europe
 
A la fin de la seconde guerre mondiale, l’Amérique et l’URSS se font face, c’est la guerre froide  dans un monde que l’on peut définir comme bipolaire. Cette guerre froide finira avec l’effondrement de l’URSS en 1991. Le monde d’après 1991 sera unipolaire et américano-centré,  le nouvel ordre mondial du président Bush père se concrétise dans les sables d’Irak en 1991. A l’époque beaucoup pensent que plus rien ne changera jamais, on parle de la fin des idéologies, voire de la fin de l’histoire avec une Amérique qui régnerait à jamais sur la planète.

Pendant la guerre froide, l’Union européenne s’est bâtie sur des fondements transatlantiques, puisque c’est l’Amérique via le plan Marshall qui a « aidé » l’Europe ruinée à se reconstruire, avant de superviser sa transformation en Union européenne. Ambrose Evans-Pritchard, journaliste britannique du Daily Telegraph, expliquera après l’étude de documents renduspublics par les Archives nationales des États-Unis le rôle des services secrets américains dans la campagne en faveur d’une Europe unie, dans les années 1950 et 1960. Ces documents montrent que l’instrument principal de Washington dans la mise en œuvre de ce plan pour le continent était le Comité américain pour une Europe unie (American Committee for a United Europe – ACUE), créé en en 1948. Donovan, qui se présentait alors comme un avocat en droit privé, en était le président de ce comité. Le vice-président était Allen Dulles, directeur de la CIA dans les années 50. Le conseil d’administration de l’ACUE comprenait Walter Bedell Smith, qui avait été le premier directeur de la CIA, et toute une liste d’anciennes personnalités de l’OSS et d’officiels qui faisaient des allers-retours avec la CIA. Les documents révèlent aussi que l’ACUE a financé le Mouvement Européen, qui était la plus importante organisation fédéraliste européenne pendant les années d’après-guerre. En 1958, par exemple, l’ACUE a assuré 53,5 % du financement de ce  mouvement. Le Mouvement de la Jeunesse européenne (European Youth Campaign), un des bras du Mouvement Européen, était entièrement financé et contrôlé par Washington. (…) Les chefs du mouvement européen – Retinger, Le visionnaire Robert Schumann et l’ancien premier ministre belge Paul-Henri Spaak  –  étaient tous considérés comme des hommes de main par leurs parrains américains. Le rôle réel des Etats-Unis fut camouflé comme dans une opération secrète. Les fonds de l’ACUE provenaient des fondations Ford et Rockefeller ainsi que de divers groupes d’affaires ayant des liens étroits avec le gouvernement américain. (…) Le dirigeant de la fondation Ford, une des principales ONG Américaines) était l’ancien officier de l’OSS Paul Hoffman qui devint aussi un dirigeant de l’ACUE vers la fin des années 50. Le Département d’État joua également un rôle puisqu’une note de la direction Europe, datée du 11 juin 1965, conseille au vice-président de la communauté économique européenne [CEE, qui a précédé l’UE], Robert Marjolin, de poursuivre de façon subreptice l’édification d’une union monétaire européenne. Elle recommande d’empêcher tout débat jusqu’à ce que “l’adoption de telles mesures devienne pratiquement inévitable”. Enfin les documents confirment que l’Amérique œuvrait très activement dans les coulisses afin d’amener la Grande Bretagne à intégrer l’organisation européenne. Ceci permet de mieux comprendre la guérilla que l’Amérique a menée contre le général De Gaulle de  1961 à 1969 surtout lorsque celui-ci empêchait  l’entrée de l’Angleterre dans l’Union européenne naissante.

Cette intégration transatlantique et occidentale se traduira par une solidarité anti soviétique pendant la guerre froide, et plus tard par la participation des principaux pays européens (France en 1993 en Bosnie et Allemagne en 1999 en Serbie) aux opérations militaires de l’OTAN. Peu à peu, l’extension de l’Otan est devenue une sorte de complément naturel de l’intégration de nouveaux états à l’Union européenne, vers l’est et la Russie. Ainsi l’Otan empêche toute souveraineté militaire en Europe, alors même que l’organisation supranationale européenne est dépourvue de toute souveraineté politique. Cette extension vers l’Est de l’Otan, à un moment ou le pacte de Varsovie n’existe plus aura un dessein géopolitique bien précis: utiliser l’Europe comme tête de pont pour aider  la percée Américaine vers le continent eurasiatique et refouler l’influence russe le plus a l’est de ce continent eurasiatique. La logique géopolitique est évidente: garder le contrôle du continent et une Europe coupée, afin d’éviter que l’Europe unifiée ne devienne un géant pôle politico-économique, concurrent de l’Amérique.
 

Années 2000 : La nouvelle donne
 
L’élection de Vladimir Poutine (qui pour l’analyste Aymeric Chauprade est un événement géopolitique majeur) et la renaissance rapide de la Russie ont modifié les rapports entre puissances pendant la dernière décennie. Il y a eu la  destruction militaire et politique de la Serbie en 1999 et l’agrandissement de l’Otan en Europe orientale, mais il y a eu aussi le traumatisme du 11 septembre  2001, l’enlisement de l’Amérique et de plusieurs membres del’Otan dans les guerres d’Irak et d’Afghanistan, avec des problèmes financiers de plus en plus importants pour financer ces guerres. Pourtant, les pressions sur l’est de l’Europe et sur le Caucase ont continué. Curieusement plusieurs états ont été visés par des événements politiques similaires dans les années 2000 : des révolutions de couleurs.

Ces révolutions ont concerné principalement des états frontaliers de la Russie, et dont les régimes n’étaient pas spécialement hostiles a Moscou, ni réellement pro occidentaux. Dans le cas de l’Ukraine et de la Géorgie, le projet était de changer les régimes politiques puis l’adhésion à l’Otan.

Dans le mainstream médiatique occidental on a souvent présenté ces événements comme des soulèvements spontanés et démocratiques. On sait aujourd’hui que les révolutions de couleur étaient en réalité des coups d’états démocratiques, sponsorisés et co-organisés de l’extérieur via un grand nombre d’ONGs, dont la liste est consultable ici. On a parlé d’Orangisme (en lien avec la révolution orange en Ukraine) pour qualifier ce courant géopolitique occidentaliste. La révolution en Ukraine a aussi pu bénéficier du soutien financier de donateurs plus inattendus comme l’oligarque libéral en exil Boris Berezovski pour qui la révolution était avant tout dirigée contrela Russie.

Le morcellement de la Russie, un objectif géopolitique
 
La politique du morcellement peut être une méthode d’affaiblissement d’états jugés trop denses géopolitiquement. Ce sera le cas de la Tchécoslovaquie, de l’ex Yougoslavie et c’était aussi un des projets américains pour la Russie. En effet, en septembre 1997, l’un des plus influents politologues Américain, Zbigniew Brezinski a publié  un article sur la géopolitique de l’Eurasie. Cet article explique que le maintien du leadership
Américain passe par un découpage de  la Russie en trois états distincts qui seraient ensuite regroupés sous l’appellation “Confédération Russe”.

Brezinski  propose ce découpage dans le but de libérer la Sibérie Occidentale et sa voisine Orientale de la mainmise bureaucratique de Moscou tout en affirmant dans son ouvrage « Le grand échiquier » qu’ainsi la Russie serait moins susceptible de nourrir des ambitions impériales et ne serait pas capable d’empêcher la prise de contrôle de l’Eurasie par l’Amérique. 

 

Cette idée de démembrer  la Russie en plusieurs états est ancienne. Lors du grand jeu au 19ème siècle, pendant la lutte opposant les empires russe et britannique en Asie centrale et dans le Caucase, l’Angleterre avait bien compris l’importance et donc la menace pour elle des récentes conquêtes russes aux dépens de l’empire Ottoman. Ces conquêtes ouvraient à  la Russieune possibilité d’accéder à la méditerranée et à la mer noire. Dès 1835 l’Angleterre a donc tenté de déstabiliser  la Russie notamment par des livraisons d’armes dans le Caucase, et par la création de comités Tchétchènes ou Tcherkesses lors du congrès de Paris en 1856, après la guerre de Crimée. Ce front Caucasien restera, au cours du 20ème et 21ème siècle une sorte de zone molle par laquelle l’Angleterre puis l’Amérique tenteront de déstabiliser  la Russie. Au début du 20ème siècle en effet des responsables des républiques musulmanes de Russie, principalement dans le Caucase et en Asie centrale, tenteront d’organiser la bataille vers leur indépendance avec le soutien de l’Occident, c’est la naissance du Prométhéisme, un mouvement qui a travers le siècle va lutter pour réveiller les identités et encourager divers séparatismes, afin d’affaiblir la Russie. Cette vieille idée de déstabiliser le Caucase russe et d’écarter la Russie de la mer Caspienne s’est manifestée à nouveau pendant la révolution de couleur qui a eu lieu en Géorgie en 2003, puis pendant la guerre qui a été déclenchée en Ossétie du sud. Face à ces pressions géopolitiques, en Europe orientale, dans le Caucase et en Asie centrale, la Russie reste sur la défensive. Après la dislocation de l’URSS et la disparition du pacte de Varsovie, une partie des élites russes avait pensé avec naïveté que la guerre froide était finie, et que l’Otan ne chercherait pas à s’agrandir.  Le soutien de Vladimir Poutine à Georges Bush
en 2001 aurait pu marquer le début d’une collaboration dans l’hémisp
hère nord, au sein d’une alliance allant de Vancouver à Vladivostok. A cette fin en partie, un conseil Russie-Otan a même été créé en 2002. Mais contrairement aux promesses faites a la partie Russe, l’extension de l’Otan a
continué vers l’est, dans une logique post guerre froide, il y a eu les révolutions de couleur, et les intentions de l’Amérique dans le Caucase et en Asie centrale ne sont pas claires. Aujourd’hui l’encerclement de la Russie se poursuit avec l’installation du bouclier anti missile aux frontières du pays. Les idées de Mackinder, de Spykman  et de Brezinski ne sont peut être pas mortes et la Russie est aujourd’hui la cible d’une pression « orangiste » visant au démembrement du pays.

Редкоземельные элементы в России

Leave a reply
Оригинальная статья была опубликована в РИА Новости
*
Для стран, не обладающих полезными ископаемыми, поставки энергии жизненно необходимы. После угля в XIX веке, в веке XX нефть и газ стали важнейшими стратегическими целями промышленно развитых стран, которые вынуждены их импортировать. Международная торговля энергоносителями настолько важна, что может стать предлогом для военных действий. Недавние крестовые энергетические походы в Ирак или в Ливию являются идеальным доказательством. Интенсивность этой борьбы за энергию будет усилиться, поскольку несмотря на финансовый кризис происходит глобальный экономический рост, а потребность развивающихся стран в энергоресурсах только увеличивается. Но помимо энергетических материалов (угля, нефти, газа и урана) промышленность также потребляет значительное количество других полезных ископаемых. Среди них «редкие земли» стали жизненно необходимой стратегической целью, важность которой должна значительно усилиться в ближайшие годы, особенно в сфере новых технологий и «зеленого роста».

 


Редкие земли представляют собой группу из 17 химических элементов (в том числе празеодим, гадолиний, лантан, церий, неодим, европий), которые вопреки тому, что следует из их названия, являются относительно распространенным явлением в земной коре. Но проблема состоит в том, чтобы найти месторождения с достаточным для эксплуатации содержанием. Редкоземельные металлы необходимы для производства многих высокотехнологичных товаров: компьютеров, мобильных телефонов, плоских телевизоров, ветряных турбин, энергосберегающих лампочек или двигателей электромобилей. Редкоземельные элементы также используются в оборонной промышленности, в том числе для создания управляемых ракет и радаров. Их использование значительно выросло с конца ХХ века, поэтому они имеют первостепенное геостратегическое значение, превратившись в грозный политический рычаг.

 
До 1950 года большинство редкоземельных элементов поступали из Индии и Бразилии. Затем вплоть до 1980-х годов Южная Африка обеспечивают основную часть производства, затем роль основного поставщика взяла на себя Америка. С начала 2000-х годов Китай снизил цены, и в настоящее время обеспечивает большую часть мирового производства редкоземельных элементов: 95% в 2010 году. Следствие этой монополии: в 2010 году приостановка китайских поставок в Японию, в то время как между двумя странами разразился дипломатический кризис (вызванный территориальными спорами в Южно-Китайском море), стала громом среди ясного неба для западной и азиатской промышленности.

 

 

В 2010 году Китай произвел 120.000 из 125.000 тонн редкоземельных элементов, производимых в мире! 2.000 тонн были произведены в России, 1.700 тонн в Америке, 650 тонн в Бразилии, 380 тонн в Малайзии и 75 тонн в Индии. Более половины производства в Китае происходит из месторождения Баян-Обо во Внутренней Монголии, и 35% из провинции Сычуань. Интересно, что более половины китайского производства потребляет сам Китай, а в 2009 году 50% его экспорта ушло в Японию, 19% в США и 15% в индустриальные страны ЕС (в основном, во Францию, Германию, Италию, Голландию).

 

 

Мировые запасы редкоземельных элементов в конце 2010 года оценивались в 110 миллионов тонн, 50% которых принадлежит Китаю, СНГ (17%), США (12%), Индии (2,8%) и Австралии (1,9%). Этот перевес Китая вызывает большую обеспокоенность стран-импортеров, поскольку Китай установил экспортные квоты и объявил, что в 2011 году по экологическим соображениям на 10% сократит экспорт и производство редких земель. Всемирная торговая организация в июле 2011 года осудила Китай после жалобы ЕС, США и Мексики, которая должна была положить конец квотам, приведшим в взлету цен. Кроме того, глобальный спрос с каждым годом увеличивается, а в 2015 году общее потребление должно достигнуть 185.000 тонн, то есть на 50% больше, чем в 2010, что окажет на рынок редкоземельных элементов значительное давление.

 

 

Задача стран-потребителей заключается в обеспечении своего снабжения и попытке ограничить воздействие дефицита редкоземельных элементов на мировом уровне. Существует три способа: сокращение их использования, диверсификация источников поставок (исключив Китай) или же повторное использование этих веществ. Сокращение использования кажется почти невозможным, а повторное использование ничего не изменит, учитывая растущий спрос на редкие земли, по меньшей мере, в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Единственным решением является повторное открытие заброшенных шахт и поиск месторождений редкоземельных элементов за пределами Китая. На американском месторождении Маунтин-Пасс, разработка которого была прекращена в 2002 году, в ближайшее время должна возобновиться добыча. Это месторождение с 2012 будет давать 20.000 тонн в год. На месторождении Маунт-Вельд в Австралии, как ожидается, добыча возобновится в конце 2011 года, месторождение будет давать до 22.000 тонн в год к концу 2012 года. Месторождение Лофдал в Намибии исследуется канадской компанией, тогда как месторождение Хойдас-Лейк в Канаде уже разрабатывается. Наконец, японцы для разработки различных месторождений в нескольких странах создали совместные предприятия: Sumitomo с Казатомпромом в Казахстане, Toyota во Вьетнаме и Mitsubishi Pitinga в Бразилии.

 

 

Однако в последнее время были открыты многочисленные месторождения, которые должны нарушить сложившийся глобальный геополитический баланс этих ресурсов и привести к ослаблению китайской квази-монополии. Бразилия объявила об открытии огромных запасов редкоземельных элементов, которые в ближайшее время начнут разрабатываться. Бразильцы не единственные, кто совершил подобные открытия. По мнению группы японских геологов, дно Тихого океана изобилует редкими землями. Согласно оценке Токийского университета, месторождения расположены на глубинах от 3.500 до 6.000 метров и простираются на тысячи квадратных километров.

 

 

В настоящий момент Россия является вторым в мире поставщиком редкоземельных элементов и официально обладает 20% известных мировых запасов. Но эта оценка может быть пересмотрена в сторону значительного увеличения после недавних открытий в Мурманской области и на Кольском полуострове. Охота за стратегическими материалами не ограничивается редкоземельными элементами. На Курильских островах было обнаружено месторождение рения. Этот редчайший металл используется во многих отраслях химической промышленности. Месторождение на Курилах может давать более 26 тонн в год, в то время как мировой спрос на рений составляет только 30 тонн в год. Курильские острова богаты и другими редкими металлами: германием, индием, гафнием. Но пока никто не говорит об их разведке, поскольку согласно закону, в России эти месторождения являются стратегическими, то есть их разведка ограничена и регламентирована. Тем не менее, это является хорошим предзнаменованием для укрепления роли России как поставщика редкоземельных элементов и редких металлов индустриальным странам-импортерам.

Перевод : Уголин (Ursa-Tm) 

 

Des terres rares en Russie

Leave a reply

L’article original a été publie sur Ria Novosti.
*

Pour les pays qui n’ont pas de ressources minières, l’approvisionnement en énergie est vital. Après le charbon au 19e siècle, le pétrole et le gaz sont devenus au 20e siècle les objectifs stratégiques les plus importants, pour les pays industriels qui doivent importer. Ce commerce international de l’énergie est si important qu’il peut être un prétexte à des opérations militaires. Les récentes croisades énergétiques d’Irak ou de Libye en sont une parfaite démonstration. L’intensité de cette bataille pour l’énergie devrait s’accroitre car en dépit de la crise financière, il y a une croissance économique mondiale, et les besoins en énergie des pays émergents ou en voie de développement continuent à augmenter. Mais en dehors des matières énergétiques, (charbon, pétrole gaz et uranium) les industries consomment aussi un grand nombre de minerais indispensables. Parmi ces minerais, les « terres rares » sont devenues un enjeu stratégique vital, dont l’importance devrait considérablement s’accroitre dans les années à venir, surtout dans le domaine des nouvelles technologies et de la « croissance verte ».

Les terres rares sont un groupe de 17 éléments chimiques (entre autres Praseodymium, Rubidium, Lanthanum, Cerium, Neodynium, Europium) qui contrairement à ce que suggère leur nom, sont relativement répandus dans l’écorce terrestre. Mais le problème est de trouver des gisements avec une concentration suffisante pour être exploités. Les terres rares sont indispensables à la production de nombreux produits de haute technologie: tels que les ordinateurs, les téléphones portables, les écrans plats, les éoliennes, les ampoules à basse consommation ou encore les moteurs des voitures électriques. Les terres rares sont également utilisées dans le secteur de la défense, notamment pour la construction de missiles guidés et de radars. Leur utilisation s’est donc considérablement accrue depuis la fin du XXe siècle et elles ont donc une importance géostratégique de tout premier ordre, devenant un redoutable levier politique.

Jusqu’en 1950 la plupart des terres rares  provenaient d’Inde et du Brésil. C’est ensuite l’Afrique du sud qui a assuré le gros de la production jusque dans les années 1980 ou l’Amérique a pris le relais et est devenu le principal fournisseur. Depuis le début des années 2000, la Chine a fait baisser les prix et elle assure maintenant  l’essentiel de la production mondiale des terres rares: 95% en 2010. Conséquence de ce quasi monopole : En 2010, l’arrêt des livraisons chinoises au Japon alors que les deux pays étaient en pleine crise diplomatique (suite à un différend territorial en Mer de Chine) a provoqué un coup de tonnerre dans le ciel des industriels occidentaux et asiatiques.

En 2010 la Chine a produit 120.000 des 125.000 tonnes de terres rares produites dans le monde! 2.000 tonnes ont aussi été produites en Russie, 1.700 tonnes en Amérique, 650 tonnes au Brésil, 380 tonnes en Malaisie et 75 tonnes en Inde. Plus de la moitie de la production chinoise vient du site de Bayan Obo en Mongolie intérieure, et 35% de la province du Sichuan. Il est intéressant de savoir que plus de la moitié de la production chinoise est consommée par la Chine et que pour 2009, 50% de ses exportations sont allées  Japon, 19% aux Etats-Unis,  et 15% vers les pays industriels de l’Union Européenne (principalement France, Allemagne, Italie, Hollande).
Les réserves mondiales en terres rares étaient estimées à 110 millions de tonnes fin 2010, détenues à 50 % par la Chine, devant la Communauté des états indépendants (17 %), les États-Unis (12 %), l’Inde (2,8 %) et l’Australie (1,9%). Cette prépondérance chinoise inquiète beaucoup les pays importateurs car la Chine a instauré des quotas d’exportations et annoncé qu’elle réduira ses exportations et sa production de Terres rares de 10 % pour 2011 pour des questions environnementales. La Chine a été condamnée par l’Organisation Mondiale du Commerce en juillet 2011, suite à une  plainte déposée par l’Union Européenne, les États-Unis et le Mexique, destinée à mettre un terme  ces quotas qui ont fait exploser les prix. De plus, la demande mondiale augmente chaque année, et en 2015, la consommation totale devrait atteindre 185.000 tonnes, soit 50% de plus qu’en 2010, mettant ainsi le marché des terres rares sous pression.

L’enjeu est donc pour les pays consommateurs de sécuriser leur approvisionnement et de tenter de limiter l’impact de la raréfaction des terres rares au niveau mondial. Trois moyens existent: réduire leur utilisation, diversifier les sources d’approvisionnements (hors Chine) ou recycler ces minerais. La réduction de la consommation semble presque impossible et le recyclage ne permettra pas de faire face à la demande croissante de terres rares au moins à court et moyen terme. La seule solution est donc dans la réouverture de mines abandonnées et dans la recherche de terres rares hors de Chine. Le gisement américain de Mountain Pass, dont la production a été arrêtée en 2002 devrait redémarrer et atteindre 20.000 tonnes / an à compter de 2012. Le gisement de Mount Weld, en Australie, devrait voir sa production redémarrer fin 2011 et atteindre 22.000 tonnes / an fin 2012. Le gisement de Lofdal, en Namibie, est étudié par une société canadienne pendant que le gisement de Hoidas Lake, au Canada, est lui aussi exploré. Enfin les Japonais ont créé des coentreprises dans différents pays afin d’exploiter divers gisements: Sumitomo avec Kazatomprom, au Kazakhstan, Toyota au Vietnam et Mitsubishi à Pitinga au Brésil.
Mais récemment de nombreux gisement ont été découverts qui devraient bousculer l’équilibre géostratégique planétaire sur cette ressource et entrainer l’affaiblissement de la position chinoise de quasi-monopole. Le Brésil vient d’annoncer en effet que d’immenses réserves de terres rares avaient été découvertes et allaient être exploitées. Les Brésiliens ne sont pas les seuls à avoir fait de telles découvertes. D’après une équipe de géologues japonais, les fonds de l’océan Pacifique regorgeraient de terres rares. Selon une estimation de l’Université de Tokyo les gisements se trouveraient à des profondeurs variant de 3.500 à 6.000 mètres et s’étaleraient sur  des milliers de km2.

Pour le moment, la Russie est le second fournisseur mondial de terres rares et détient officiellement 20% des réserves mondiales connues. Mais cette estimation pourrait être revue assez fortement à la hausse après les dernières découvertes dans la région de Mourmansk ou la péninsule de Kola. La chasse aux substances stratégiques ne se limite pas aux terres rares. Dans les îles Kouriles un gisement de rhénium vient d’être découvert. Ce métal rarissime est utilisé dans divers domaines de la chimie. Le gisement des Kouriles pourrait produire plus de 26 tonnes par an alors que la demande mondiale du rhénium s’élève à seulement 30 tonnes par an. Les îles Kouriles sont également riches en d’autres éléments rares: germanium, indium, hafnium. Mais pour l’instant personne ne parle de leur prospection car selon la loi, en Russie, ces gisements sont déclarés stratégiques, c’est-à-dire que leur prospection est limitée et encadrée. Pour autant, c’est de bon augure pour renforcer la place de la Russie comme fournisseur de terres rares ou de métaux rares à destination des pays industrialisés importateurs.

К неопределенному миру?

1 Reply
Оригинальная статья была опубликована в РИА Новости
*
2011 год только что закончился, и, начиная эту статью, я хотел бы пожелать читателям РИА Новости счастливого нового 2012 года. Агентство опубликовало личные впечатления обозревателей РИА Новости, и я хотел бы внести свой скромный вклад в это обсуждение. Что думать о закончившемся годе и том, который начинается? Президенты двух стран, которые мне наиболее дороги, а именно России и Франции, в конце года высказались очень похоже, назвав 2011 год трудным. Докризисный мир кажется нам сегодня очень далеким, но сходство тональности президентских выступлений не должно заслонять того факта, что ситуации во Франции и в России существенно отличаются.
 
 


Экономическая ситуация во Франции ухудшается, в то время как для России 2011 был годом выхода из кризиса. По данным опубликованного порталом Superjob.ru опроса, 16% россиян ожидают от 2012 года позитивных изменений, 8% полагают, что этот год будет стабильным во всех областях, 7% ожидают повышения заработной платы, а 6 % считают, что в следующем году не произойдет ничего особенного.


 


Пессимистов, полагающих, что 2012 год будет отмечен ухудшением условий жизни и ростом цен, всего только 9%. В целом, исследование обнаруживает осторожный оптимизм, который контрастирует с традиционным российским фатализмом, что, вероятно, объясняется относительно хорошим экономическим здоровьем страны и перспективами на 2012 год.

 

 

Экономическая неопределенность, поразившая зону евро, ощущается в настроении граждан. 1 января 2012 отмечалось десятилетие существования евро, и как отмечает превосходный обозреватель Влад Гринкевич, «зона евро, несомненно, переживает не самый лучший период». «Долговой кризис, поразивший Грецию, Португалию, Италию и Испанию, рискует перерасти в крупнейшую финансовую катастрофу и привести к новой рецессии». Так 81% французов думают, что 2012 будет сложным. Вполне понятное беспокойство, так как Франция в 2012 году может лишиться своего кредитного рейтинга ААА и еще немного приблизиться к ситуации экономического спада. Ирландцы, австрийцы и бельгийцы занимают, после французов, соответственно второе, третье и четвертое место в турнирной таблице пессимизма, согласно проведенному в 51 стране опросу. Самые пессимистичные граждане явно в тех странах, которые считаются самыми богатыми и самими развитыми. Вероятно потому, что им есть что терять, а глобальный экономический прогноз на 2012 год для самых богатых стран Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) особенно плохой.

 

 
Логично, что десять стран, в которых будущее воспринимается наиболее мрачно, сосредоточены на европейском континенте. Шесть из них даже являются членами Европейского Союза. Премьер-министр Греции Лукас Пападемос призвал приложить «(…) усилия, чтобы кризис не привел к беспорядочным банкротствам и катастрофе». По мнению французского президента Николя Саркози, «судьба Франции может перемениться» в 2012 году. Канцлер Германии Ангела Меркель предупредила, что 2012 год будет «более сложным», чем предыдущий год. Что же касается итальянского президента Джорджо Наполитано, он призвал своих соотечественников согласиться на жертвы, чтобы избежать «краха финансовой системы страны». В меньшей степени, Северная Америка ― США и Канада ― также входит в группу стран, которые с опасением смотрят в будущее. Зато четыре страны, входящие в десятку самых оптимистичных в мире, находятся в Африке. Во главе списка Нигерия, а также Гана, Тунис и Южный Судан. В Азии Вьетнам и Узбекистан также смотрят в 2012 с оптимизмом.

 

 
Но дело не только в экономике: 2012 станет переходным годом в политическом плане, так как в трех крупных странах, которыми являются Франция, США и Россия, пройдут выборы. В политическом плане, как и в экономическом, ближайшее будущее России представляется очевидным: экономический рост и преемственность российской политической власти практически гарантированы. Совсем не так обстоит ситуация во Франции и Соединенных Штатах. Барак Обама и Николя Саркози несут на своих плечах тяжелейшую ответственность за нарастающий экономический и валютный кризис. Возможная победа республиканцев в Америке и социалистов во Франции может существенно изменить политические взаимоотношения великих держав, и задать политические импульсы в новых направлениях, с непредсказуемыми на сегодняшний день последствиями.

 

 
Когда я вижу по каналу Russia-Today репортажи о праздновании Нового года и эти толпы кажущихся беззаботными людей, я спрашиваю себя, каким будет быстро меняющийся мир, мир, в котором будут жить наши дети и внуки.

 

 
Арабская весна превращается в зиму, а экономика западных стран входит в более чем тревожную осень. По мнению некоторых аналитиков, например,Оливье Деламарша, крах финансовой системы может привести к одной или нескольким войнам. Даже если это кошмарный сценарий исключен, то нынешние значительные изменения продолжатся: страны группы БРИК (Бразилия ― Россия ― Индия ― Китай) восстановились после кризиса 2008 года, они готовятся к роли будущих экономических гигантов, а мировой центр тяжести продолжает смещаться в Азию. Нынешний финансовый и экономический кризис должен привести к относительному ослаблению Запада, сделав его политическую, экономическую и моральную модель все менее заслуживающей доверия. Другие страны, как Малайзия, Мексика, Турция или Иран, готовятся стать региональными державами, с которыми нужно будет считаться.

 

 

В этом «новом мире», который, безусловно, будет многополярным, должны появиться новые силы и новые политические и экономические модели. Вопрос в том, будет ли этот переход мирным. Вырисовывающееся будущее кажется очень неопределенным.

Перевод : Уголин (Ursa-Tm) 

 

Vers un monde incertain

3 Replies
L’article original a été publie sur Ria Novosti.

*

L’année 2011 vient de finir, et pour commencer cette tribune je souhaite une bonne et heureuse année 2012 aux lecteurs de RIA-Novosti.
L’agence a publié les impressions personnelles des commentateurs de RIA-Novosti et je tenais à apporter ma modeste contribution à ce sujet.
Que penser de l’année qui s’achève et de celle qui commence? Les présidents des deux pays qui me tiennent le plus à cœur, à savoir la Russie et la France, ont eu des mots finalement assez identiques lors de leurs discours de fin d’année, qualifiant 2011 d’année très difficile.
Le monde d’avant la crise nous parait aujourd’hui bien lointain mais la similitude de tonalité des discours présidentiels de fin d’année ne doit pas masquer le fait que les situations en France et en Russie sont sensiblement différentes.

Les conditions économiques se dégradent en France, alors que 2011 aura été l’année de sortie de crise pour la Russie. Selon un sondage publié par le portail de recrutement Superjob.ru, 16% des Russes attendent des changements positifs pour l’année 2012, 8% estiment que 2012 sera stable dans tous les domaines, 7% attendent à une augmentation de salaire, et 6% estiment qu’il ne se passera rien de particulier l’année prochaine. Les pessimistes, qui pensent que 2012 sera marqué par une dégradation de conditions de vie et une flambée des prix ne sont que 9%. Globalement, le sondage montre  donc un optimisme prudent qui tranche avec le fatalisme traditionnel des russes, et qui s’explique sans doute par la santé économique du pays, relativement bonne, et par les perspectives de 2012.
L’incertitude économique qui frappe la zone euro se ressent sur le moral des citoyens. Ce premier janvier 2012 marquait les 10 ans d’existence de l’Euro, et comme le rappelait l’excellent commentateur Vlad Grinkevitch, “la zone euro ne traverse certainement pas sa meilleure période “. “La crise de la dette qui a frappé la Grèce, le Portugal, l’Italie et l’Espagne risque de dégénérer en une catastrophe financière majeure et être à  l’origine d’une nouvelle récession “. Ainsi ce sont 81% des Français qui pensent que 2012 sera une année difficile. Une anxiété cependant bien compréhensible alors que la France pourrait faire face en 2012 à une perte de son triple A, et sans doute s’avancer un peu plus vers une situation de récession économique. Les irlandais, les autrichiens et les belges sont respectivement deuxièmes, troisièmes et quatrièmes au classement du pessimisme, après les français, selon une enquête réalisée dans 51 pays. Les citoyens les plus pessimistes se situent donc clairement du côté des pays réputés les plus riches et les plus développés. Probablement parce qu’ils ont beaucoup plus à perdre et que les perspectives économiques globales sont particulièrement mauvaises pour 2012 dans la plupart des pays riches de l’OCDE.

Logiquement, les dix pays où l’avenir est perçu comme le plus sombre sont concentrés sur le continent européen. Six d’entre eux sont même membres de l’Union européenne. Le Premier ministre grec, Lucas Papademos, a appelé à poursuivre “l’effort (…) pour que la crise ne conduise pas à une  faillite désordonnée et catastrophique”. Pour le président français Nicolas Sarkozy, “le destin de la France peut basculer” en 2012. La chancelière allemande Angela Merkel a averti que 2012 serait “plus difficile” que l’année qui s’achève. Quand au président italien Giorgio Napolitano, il a demandé à ses compatriotes d’accepter les sacrifices pour éviter “l’effondrement des finances du pays”. Dans une moindre mesure, l’Amérique du Nord – Etats-Unis et Canada – est également dans ce groupe de pays qui entrent dans l’avenir à reculons. En revanche, quatre pays parmi les dix les plus optimistes au monde se trouvent en Afrique. En tête, le Nigeria, mais aussi le Ghana, la Tunisie et le Soudan du Sud. En Asie, le Vietnam et l’Ouzbékistan abordent aussi 2012 avec optimisme.

Mais il n’y a pas que l’économie: 2012 sera aussi une année charnière sur le plan politique car elle sera une année d’élection dans les 3 grands pays que sont la France, les Etats-Unis et la Russie. Sur le plan politique, tout comme sur le plan économique, l’avenir proche de la Russie semble clair: croissance économique soutenue et continuité du pouvoir politique russe quasi assurées. C’est loin d’être  le cas pour la France et les Etats Unis. Barack Obama et Nicolas Sarkozy portent sur leurs épaules de dirigeants les très lourdes responsabilités de la crise économique et monétaire qui continue à se développer. Effet pervers possible, une victoire des républicains en Amérique et des socialistes en France pourrait sensiblement modifier les rapports politiques entre grandes puissances, et créer des impulsions politiques dans de nouvelles directions, avec des conséquences sans doute imprévisibles à ce jour. 

Pendant que je regarde en boucle les images des festivités du nouvel an reprises par Russia-Today, et ces foules qui semblent  insouciantes, je me demande bien à quoi va ressembler le monde qui se réorganise si rapidement, ce monde dans lequel vivront nos enfants et nos petits enfants.

Le printemps arabe tourne à l’hiver et l’économie des pays occidentaux entre dans un automne plus qu’inquiétant. Pour certains analystes comme Olivier Delamarche, l’effondrement du système financier pourrait entrainer une ou plusieurs guerres. Si ce scénario catastrophe est écarté, les grand changements en cours vont se poursuivre : Les pays du groupe BRIC (Brésil- Russie- Inde- Chine) ont rebondi après la crise de 2008, ils  se préparent à leurs rôles de futurs géants économiques,  et le centre de gravité du monde continue à se déplacer vers l’Asie. La crise financière et économique en cours devrait entrainer l’affaiblissement relatif de l’Occident et surtout rendre  son modèle politique, économique et moral de moins en moins crédible. Ailleurs dans le monde, d’autres puissances comme la Malaisie, le Mexique, la Turquie ou l’Iran, se préparent à devenir des puissances régionales dont il faudra tenir compte.
Ce “nouveau monde” qui sera sûrement multipolaire devrait donc voir l’émergence de nouvelles puissances et de nouveaux modèles politiques et
économiques. La question est de savoir si cette transition pourra être pacifique. L’avenir qui se dessine semble bien incertain.

Verso un mondo incerto?

Leave a reply
L’articolo originale è stato pubblicato il RIA Novosti 
 *

Il 2011 è appena finito, e per cominciare questa rubrica auguro un felice 2012 ai lettori di RIA Novosti. L’agenzia ha pubblicato le impressioni personali dei commentatori di RIA Novosti e volevo portare il mio modesto contributo su questo argomento. Che dire dell’anno passato e di quello appena iniziato? I presidenti dei due paesi che mi stanno più a cuore, cioè la Russia e la Francia, hanno avuto parole in realtà molto simili, nei loro discorsi di fine anno, definendo il 2011 un anno assai difficile. Il mondo prima della crisi sembra ormai lontano, ma la somiglianza della tonalità dei discorsi presidenziali non dovrebbe oscurare il fatto che le situazioni in Francia e in Russia sono significativamente differenti.

Lecondizioni economiche si stanno deteriorando in Francia, mentre il 2011 èn stato l’anno della crisi per la Russia. Secondo un sondaggio pubblica todal portale interinale Superjob.ru, il 16% dei russi si aspettano cambiamenti positivi per il 2012, l’8% ritiene che il 2012 sarà stabile
in tutte i campi, il 7% prevede un aumento di stipendio e il 6 % ritiene che accadrà qualcosa di speciale il prossimo anno. I pessimisti, che credono che il 2012 sarà caratte rizzato da un peggioramento delle condizioni di vita e dai prezzi alle stelle, sono solo il 9%. Nel complesso, l’indagine mostra così un cauto ottimismo che contrasta con il tradizionale fatalismo russo, che probabilmente  dovuto alla salute economica del paese, relativamente buona, e alle prospettive per il 2012.

L’incertezza economica che colpisce l’area dell’euro può colpire il morale dei cittadini. Il 1 gennaio 2012 ha segnato il 10° anniversario dell’Euro, e come ha sottolineato l’ottimo commentatore Vlad Grinkevitch, “l’area dell’euro attraversa certamente non il suo periodo migliore.” “La crisi del debito che ha colpito Grecia, Portogallo, Italia e Spagna potrebbe degenerare in un grave disastro finanziario e causare una nuova recessione”. Così, l’81% dei francesi pensano che il 2012 sarà un anno difficile. Tuttavia, un’ansia comprensibile mentre la Francia potrebbe dover affrontare, nel 2012, la perdita della sua tripla A, e probabilmente avanzare un po’ di più verso una situazione di recessione economica. Gli irlandesi, gli austriaci e i belgi, sono rispettivamente secondo, terzo e quarto posto nella classifica del pessimismo, dopo i francesi, secondo un sondaggio in 51 paesi. I cittadini più pessimisti si trovano così, chiaramente, nella parte dei paesi ritenuti più ricchi e più sviluppati. Probabilmente perché hanno molto da perdere e le prospettive economiche globali per il 2012, sono particolarmente pessime nella maggior parte dei paesi ricchi dell’OCSE.

Logicamente, i dieci paesi in cui il futuro viene visto più buio, si trovano sul continente europeo. Sei di essi sono anche membri dell’Unione europea. Il primo ministro greco, Lucas Papademos, ha chiesto un ulteriore “sforzo (…) affinché la crisi non porti a una bancarotta disordinata e disastrosa”. Per il presidente francese Nicolas Sarkozy, “il destino della Francia può vacillare” nel 2012. La cancelliera tedesca Angela Merkel ha avvertito che il 2012 sarebbe “più difficile” rispetto all’anno passato. Mentre il Presidente della Repubblica Italiana Giorgio
Napolitano, ha chiesto ai suoi concittadini di accettare i sacrificiper evitare “il collasso delle finanze del paese.” In misura minore, il Nord America – Stati Uniti e Canada – si trova anch’essa in questo gruppo di paesi che entrano nel futuro indietreggiando. Tuttavia, quattro paesi dei dieci più ottimisti del mondo, si trovano inAfrica. In testa, la Nigeria, ma anche Ghana, Tunisia e Sud Sudan. In Asia, anche Vietnam e Uzbekistan, affronteranno il 2012 con ottimismo.


Ma non solo per l’economia, il 2012 sarà anche un anno cruciale nella politica, in quanto è un anno di elezioni in tre grandi paesi, come Francia, Stati Uniti e Russia. Sul fronte politico, come sul fronte economico, il futuro prossimo della Russia sembra chiaro: la crescita economica e la continuità del potere politico russo sono praticamente assicurate. Questo è ben lungi dall’essere il caso di Francia e Stati Uniti. Barack Obama e Nicolas Sarkozy portano sulle loro spalle di leader, delle responsabilità molto pesanti per la crisi economica e monetaria che continua a crescere.   Possibile effetto perverso, una vittoria repubblicana negli USA e dei socialisti  in Francia , potrebbe cambiare significativamente i rapporti politici tra le grandi potenze, e creare impulsi politici in nuove direzioni, con conseguenze ad oggi senz’altro imprevedibili.

Mentre guardo le immagini cicliche dei festeggiamenti di Capodanno, riprese da Russia Today, e queste folle che sembrano spensierate, mi chiedo a cosa assomiglierà il mondo che si trova in una fase di riorganizzazione così veloce, il mondo in cui i nostri figli e i nostri nipoti vivranno.

La primavera araba si trasforma in inverno e l’economia dei paesi occidentali entra in un autunno sempre più inquietante. Per alcuni analisti come Olivier Delamarche, il crollo del sistema finanziario potrebbe causare uno o più guerre. Se questo scenario apocalittico viene evitato, i grandi cambiamenti in atto continueranno: il BRIC (Brasile-Russia-India-Cina) avanza dalla crisi del 2008, preparandosi al suo ruolo di futuro gigante economico, e il centro di gravità del mondo continua a muoversi verso l’Asia. La crisi finanziaria ed economica in corso, dovrebbe portare a un indebolimento relativo dell’Occidente, soprattutto al suo modello politico, economico e morale sempre meno credibile. Altrove, altre potenze come Malesia, Messico, Turchia e Iran si preparano a diventare potenze regionali da prendere in considerazione.

Questo “nuovo mondo”, che sarà sicuramente multipolare, dovrebbe vedere l’emergere di nuove potenze e di nuovi modelli politici ed economici. La domanda è se questa transizione sarà pacifica.  futuro che sta emergendo sembra incerto.

Traduzione di Alessandro Lattanzio http://www.statopotenza.eu/