Франкоафрика как постколониальная система
 

После деколонизации Франция не потеряла полностью своего влияния во франкофонной Африке и своих бывших колониях. Более того, появилась этакая «система в системе» – т. н. Франкоафрика, следующая во французском фарватере. Франция стремилась сохранить доступ к «чёрному континенту» и было тому две причины: стремление иметь привилегированный доступ к источникам сырья, которыми полна Африка, и желание не допустить полного перехода континента в советский лагерь в разгар холодной войны. Такая защита французских интересов вела и ведёт к поддержке в том числе и диктаторских режимов, некоторые из которых повинны в геноциде и прочих преступлениях, лёгших или ложащихся пятном на правящую в то или иное время во Франции партию.

В различной степени «система» вовлекает 20 государств. Друзья Франции могут быть правыми как Омар Бонго, 40 лет уже диктаторствующий в Габоне, или левыми как Лоран Гбагбо в Кот-д’Ивуаре. Один из столпов французской «системы», компания «Эльф-Аквитан», в середине 1990-х оказалась в центре скандала, когда стали достоянием публики сведения о том, что компания стала крышей для операций спецслужб и «спонсирования» «радеющих» за «интересы Франции» африканцев. Однако в 2000-х французская «система» в значительной мере ослабела. Управлять выборными президентами сложно, хотя и «сырьевыми» диктаторами нелегко. Меняется ситуация и с приходом к власти Николя Саркози, который ясно дал понять, что считает Франкоафрику как систему отношений отжившей свой век. Меняется и геополитический пейзаж в мире: новые поднимающиеся силы готовы конкурировать с Францией за позиции в её прежних зонах влияния.

Россия, в бытность СССР, также была активно вовлечена в события на Африканском континенте, поддерживая национально-освободительные движения и антизападные курсы. Можно вспомнить советскую поддержку Насера в Египте, ФНО в Алжире или национально-освободительного движения в Анголе. К концу 1980-х, перед коллапсом СССР, цена советских позиций на Африканском континенте была огромна, долг африканских стран перед СССР превышал 25 млрд. долларов. После распада Советского Союза перед Россией встали такие внутренние проблемы, что ей было не до Африки. Доля африканского импорта в СССР снизилась с 2,5% в 1986 и 1,9% в 1988 до 0,4% в 2001 (в основном – нефть из Ливии и какао из Кот-д’Ивуара).

Но именно в 2001 году Россия снова начала проводить в Африке активную политику. В тот год главы многих африканских государств побывали у нового российского президента Владимира Путина в Москве, а Евгений Примаков совершил большой тур по «чёрной» и Северной Африке. С тех пор Россия увеличивает своё сотрудничество с африканскими государствами на ниве энергетики, добычи углеводородов, в атомной и электрической отраслях, сельском хозяйстве и обороте вооружений. Особенно заметны успехи в отношениях с Марокко, Алжиром и Южной Африкой.

В 2009 году президент Дмитрий Медведев в сопровождении более 400 бизнесменов совершил очень важное турне по Египту, Нигерии, Намибии и Анголе, в ходе которого были затронуты прежде всего вопросы энергетического сотрудничества. Стремление России активно действовать на Африканском континенте может быть сопоставлено с растущими коммерческими инвестициями растущих экономик Китая, Индии и Бразилии. «Экспансия» стран БРИК в Африке вызывает недовольство европейских держав типа Франции и Англии. Один из последних примеров столкновения интересов – ситуация в Кот-д’Ивуаре.

Кот-д’Ивуар – бывшая (с 1893 года) французская колония, получил независимость в 1960 году и в первые два десятилетия стал примером чуда экономического процветания на фоне других западноафриканских стран. Но в 1980-м наступил экономический спад и обострились социальные противоречия. На первый план стали выступать различия между теми или иными группами населения. В стране 5 основных этнических групп, к которым принадлежат и 30% иммигрантов из Мали, Ганы и Буркина-Фасо. Есть и религиозные различия: ислам и христианство формально исповедуют соответственно 35% и 30% населения, остальные придерживаются анимистических верований. Мусульмане живут преимущественно на севере, христиане – на юге.

После смерти президента Боньи потенциальными преемниками были взявший власть Конан Бодийе и высокопоставленный функционер Алассан Кваттара, который происходит из народности буркинабе, из Буркина-Фасо. Противоречия между двумя этими людьми спровоцировали раскол страны и конфликты на этнонациональной и религиозной почве. Официальные власти пропагандировали концепцию «айворианской идентичности», в которой не находилось места многочисленным потомкам иммигрантов во 2-3 поколениях. В результате Кваттара всё больше начинал выглядеть представителем мусульманского севера страны и «сыном мигрантов».

Во время вспыхнувших в результате прихода к власти в 2000 году Лорана Гбагбо к власти беспорядков сторонники Кваттары предприняли наступление на столицу, но были остановлены верными президенту войсками. В 2001 году имела место неудачная попытка мятежа, его вожди бежали в Буркина-Фасо. В 2002 году восставшие солдаты захватили до 60% территории страны, в основном на севере. Для обеспечения достигнутого соглашения о прекращении огня были введены войска ООН и Франции. В 2004 году кот-д’ивуарские войска атаковали французский контингент, по всей стране прокатилась волна насилия. По итогам подписанного под воздействием Франции в 2007 году в Уагадугу (столица Буркина-Фасо) договора президент Лоран Гбагбо согласился, чтобы обязанности премьер-министра исполнял представитель повстанцев Гильом Соро.

Пока ни Франция, ни международное сообщество не ведут речь о выводе из Кот-д’Ивуара зарубежных военных контингентов. Ситуация напоминает Косово, где вооружённые формирования албанцев при поддержке внешних сил захватили контроль над краем и отторгли его от Сербии. Ни для кого в регионе не секрет, что повстанцев в Кот-д’Ивуаре поддерживает Буркина-Фасо, которая, возможно, как и Албания в отношении Косово, не прочь изменить свои границы за счёт соседней страны. В данной связи может возникнуть вопрос, почему Франция, несомненно знающая о планах повстанцев, по сути встала на их сторону, обеспечив им, в том числе военной операцией против вооружённых сил Кот-д’Ивуара, статус-кво, позволяющий набираться сил и готовиться к войне за свои интересы. Ответ лежит во фразе Лорана Гбагбо, после избрания президентом в 2000 году заявившего, что хочет открыть внутренний рынок для чего необходимо отказаться от ориентации исключительно на Францию.

В ходе недавних президентских выборов Лоран Гбагбо, набравший в первом туре 38% голосов, противостоял Алассану Кваттаре, получившему 32%. 2 декабря 2010 года независимая национальная избирательная комиссия заявила, что по итогам второго тура победу одержал Алассан Кваттара с 54,1% голосов против 45,9% у Гбагбо. Однако Конституционный Совет объявил победителем действующего президента Гбагбо с 51,5% голосов. 4 декабря оба кандидата присягнули в своих лагерях как официально избранные президенты. Начались кровопролитные столкновения. По сути, ясно, что оба кандидата представляют уже две разные страны, разные в этническом и религиозно-культурном отношении.

Несмотря на давление со стороны ООН, Лоран Гбагбо не сдаётся. Он требует вывода войск ООН, которым только что продлили мандат на 6 месяцев, и французского контингента, который Гбагбо обвиняет в прямой поддержке повстанцев.

ЕС планирует административные и финансовые санкции против лидера Кот-д’Ивуара и его семьи, а в Совете безопасности ООН от России попытались добиться признания победы оппозиционного кандидата. Однако Россия отказалась от немедленного признания, требуя «непринятия санкций» и вовлечения в процесс урегулирования африканских структур, включая ECOWAS (Экономическое сообщество западноафриканских государств). Россия, всегда проявляющая свою приверженность принципам суверенитета и территориальной целостности, заявила, что итоги выборов – это внутреннее дело страны, и ООН не вправе определять на них победителя. Эта позиция явно более взвешена и нейтральна, чем позиция ЕС, который даже не предъявляет к повстанцам требований покинуть захваченные ими территории. Спустя 50 лет после деколонизации африканские страны по-прежнему имеют дело с тем, что подозрительно напоминает прямое вмешательство в их внутренние дела.

Россия и Франция договорились о совместном строительстве двух универсальных десантных вертолетоносцев класса «Мистраль». Об этом 24 декабря сообщила пресс-служба Николя Саркози. Реализацию проекта возьмут на себя французские компании DCNS и STX, а также российская Объединенная судостроительная корпорация (ОСК). Незадолго до этого Франция устами нового министра обороны Алена Жюппе объявила, что хочет «из эпохи недоверия к России перейти в эпоху доверительных отношений». Это заявление было сделано на фоне завершающегося Года Франции в России и Года России во Франции, под эгидой которых прошло более 400 только крупных значимых мероприятий. Они стали примерами возможности эффективного сотрудничества в различных сферах, включая искусство, науку, образование, спорт или литературу.

Но особого внимания заслушивает экономическая сфера: торговый оборот между Россией и Францией вернулся на докризисный уровень. Пожалуй, настоящим «спусковым крючком» для этого стала договорённость о приобретении «Мистраля». Российский адмирал Владимир Высоцкий еще на международной выставке Euronaval, ещё в 2008 году охарактеризовал возможность приобретения «Мистраля» как желанную с точки зрения военной модернизации, но ещё более важную в отношении развития авиации и авианосного флота к середине этого столетия. Стремление России обладать авианосным флотом явно отражает изменения в геополитических раскладах в начинающемся веке, в частности, на морях.

Две мировые войны привели в 1945 году к биполярному миру, с доминированием континентальной державы СССР и морской – США. Через полвека, после крушения Восточного блока, доминировать осталась одна супердержава – Америка. Над мировыми океанами она доминировала благодаря военным флотам, распределённым по всему земному шару. Всего через два года после падения СССР американский президент Буш в песках Ирака заявил, что наступает Новый мировой порядок, однополярный и американоцентричный. Тогда господство США казалось тотальным – Россия была в коллапсе, а Китая как будто не существовало. Но Новый мировой порядок не продлился долго. 2001 год стал рубежом развала региональных союзов, рубежом развития многополярного мира.

Пробуждение региональных сил сопровождалось стремлением участвовать в международных делах, включая морские. Россия – не единственная страна, которая стремится развить авианосный флот: Бразилия, Китай, Турция, Южная Корея также стремятся получить возможности адекватного ответа «с моря – на море» в глобальном масштабе.

То, что Россия приобретает именно «десантно-командный корабль» (официальное наименование) типа «Мистраль», объясняет причины такого положения дел. Подобные суда предназначены для поддержки сухопутных операций на удалённых от метрополии территориях. В различных модификациях «Мистраль» может перевозить до 1200 солдат, 16 вертолётов, до 120 единиц бронетехники, включая танки. На нём могут быть размещены два больших катера на воздушной подушке или четыре меньших по размеру десантных судна. Также на корабле размещаются орудия, ракетные установки, медицинский и командный центры. Большая степень автономности и техническая оснащённость судна позволяют проводить с его помощью военные операции на большом расстоянии от родных берегов. У самой России кораблей такого размера нет после того, как она отказалась от судов класса «Иван Рогов» в начале 2000-х. Сейчас у России есть суда класса «Ропуша», меньшего размера, эффективные в региональных операциях, как это было продемонстрировано в 2008 году в ходе принуждения Грузии к миру.

Однако теперь Россия, вернувшаяся, похоже, на международную арену, будет способна отстаивать свои интересы и на другом конце света. Когда российское правительство публично заявило о своём желании приобрести «Мистраль», это вызвало негативную реакцию Грузии, а также Эстонии, Латвии и Литвы. «Опасения» этих опор американского влияния касались «дестабилизации в регионе», но в самом Вашингтоне больше опасались того, что получение Россией образца технологий НАТО прорвёт всё ещё присутствующую у многих на Западе плотину недоверия к России. Это подтверждается одной из утечек WikiLeaks – обедая с французским министром обороны глава Пентагона Роберт Гейтс сказал, что продажа «Мистраля» может послать «неверный сигнал России и нашим союзникам в Центральной и Восточной Европе».

О перспективах использования Россией своих военно-морских сил в Чёрном море, в связи с нестабильностью на Кавказе и Украине написано много. Но если читать внимательно комментарии российских официальных лиц, то приоритет в использовании «Мистраля» отдаётся Тихоокеанскому направлению. «Мистраль» нужен России прежде всего для того, чтобы улучшить маневренность Тихоокеанского флота. Корабль такого класса поможет нам усовершенствовать мобильность наших войск, компенсировать их нехватку на некоторых направлениях на Дальнем Востоке, включая Курильское«, сказал, в частности, адмирал Владимир Попов.

Похоже, Год Франции в России заканчивается на хорошей ноте. Соглашение о продаже «Мистраля» становится началом восстановления целостности Европейского континента. Плюсы для Франции – не только финансовые, но и политические. Франция продемонстрировала способность к независимым действиям, несмотря на возврат в старый натовский сюртук. Россия же таким образом наносит удар по «плотине недоверия» на Западе и изжившему себя характеру взаимоотношений между двумя частями европейского континета.

В 1945 году Европа распалась на части после 30-летней гражданской войны (1914-1945). Западная часть оказалась под экономической опекой США, восточная – под влиянием Советского Союза. В западной части в 1948 году через ОЕЭС (Организацию европейского экономического сотрудничества) был дан старт реализации американского Плана Маршалла. Франция, Бельгия, Нидерланды, Великобритания и Люксембург подписали в 1948 же году Брюссельское соглашение, заложившее основу «Западного союза», в политическом, экономическом, культурном и военном отношении. Экономические меры по линии ОЕЭС заключались в реконструкции и либерализации торговли и денежного обмена между странами-участниками. В 1949 году было создано и военное крыло – НАТО, включившее и США с Канадой и постулировавшее ядерное оружие как единственную действенную защиту Европы. Так что можно сказать, что структура Европейского Союза формировалась под зонтиком США и в страхе перед «оккупировавшим» пол Европы СССР.

После реализации Плана Маршалла ОЕЭС пришла в упадок и в 1951 году те же страны, за исключением Великобритании, но вместе с ФРГ и Италией, договорились обмениваться сырьём, необходимым для реконструкции и развития экономики. Было создано Экономическое сообщество угля и стали, восстановившее европейское единство, независимое от внешних влияний. К несчастью для европейцев, попытка обрести военную независимость путём создания Западноевропейского союза в условиях холодной войны между СССР и США кончилась ничем. В 2010 году НАТО по-прежнему является оборонительной системой европейских систем, выступая фактором разъединения на континенте. Европа может быть по-настоящему объединена только без военной опеки США.

В 1957 году Римским соглашением было создано Европейское экономическое сообщество (ЕЭС), разрешившее в рамках общего рынка свободное движение людей, капитала и товаров, а также энергетическое сообщество. Годы, последовавшие за окончанием Второй мировой экономисты называют «славным тридцатилетием» – периодом, в течение которого развитые страны переживали сильный рост экономики и населения. Эти 28 лет роста и развития остановились и пошли вспять в 1970-е, с двумя нефтяными кризисами, и этот процесс продолжается до сих пор. Европейские страны имеют дело с растущей безработицей и рецессией, и в этот период родился среди европейцев евроскептицизм.

В 1987 году Акт о европейском единстве был подписан 12 государствами. Он либерализовал движение капитала и усилил власть Европарламента через т. н. «процедуры сотрудничества». Также соглашение утвердило общие подходы к вопросам внешней политики и безопасности, «не задевая сферы ЕС или НАТО». Этот Акт проложил дорогу Маастрихтскому договору 1992 года, подписанному теми же 12 странами, и создавшему Европейский Союз, с едиными гражданством, валютой и Центральным Банком. Между тем, исчезновение в 1991 году СССР сделало реальной мечту об объединении всей Европы. В 1997 году Амстердамский договор зафиксировал реформу европейских институтов с тем, чтобы иметь возможность включить в них страны Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), что и произошло в 2004 году. Интересно, что экспансия НАТО на восток протекала по аналогичной модели: Венгрия, Польша и Чехия в 1999 году, прибалтийские и балканские страны в 2004.

В 2000-е годы Европейский Союз содрогнулся от неожиданного ухудшения экономической ситуации. Сопровождавшие переход на единую валюту рост безработицы, социальная нестабильность и высокая инфляция вызвали волну евроскептицизма. Он быстро политизировался в различных сферах – культурных, политических, экономических и т. д. и распространился как среди правых (по большей части в виде суверенализма), так и среди левых (отрицание европейского либерализма).распространился как среди правых (по большей части в виде суверенализма), так и среди левых. Можно считать неопровержимым, что с 2004 года европейские власти не смогли как-то иначе бороться с негативными последствиями глобализации, кроме как финансовыми регуляциями и ограничениями, отступая тем самым от либеральных принципов.

В тот же год, когда после 25 лет развития процесса были включены 10 новых членов, в ряде «старых» стран ЕС потерпел неудачу вынесенный на референдум проект единой конституции Союза. Проект был вынесен на референдум лишь в 4 из 25 стран. Испания и Люксембург проголосовали «за», Франция и Голландия – «против». Это было первое проявление негативного отношения населения стран-создательниц ЕС к его идее. Но интеграционный процесс не остановился и в июне 2007 года в Лиссабоне европейские власти «пошли в обход» пути референдума, стремясь реализовать Римское соглашение дальше. После этого лишь одна страна, Ирландия, выносит текст Конституции на референдум, который также заканчивается в июне 2008 года негативным результатом. Тогда, несмотря на кризис, ЕС начинает массивную медиа-пропагандистскую кампанию, направленную на изменение позиции ирландцев, чего и добивается, получив «да» на референдуме осенью 2009 года.

Итак, проект Европейской конституции одобрен недемократическим путём, без согласия населения, до 70% которого, судя по данным опросов, хотят дискуссии по этому поводу. Но чему удивляться, если руководящие институты ЕС также далеки от выборного начала? Совет Европы, принимающий обязательные для стран решения – формируется странами на ротационной основе и возглавляется назначаемым генеральным секретарём. Европейский президент выбирается этим же Советом, председатель Еврокомиссии также назначается этим органом.

Греческий кризис 2010 года высветил непоследовательность и слабость функционирования ЕС – Лиссабонский договор даже не предоставляет финансирования внутри самой еврозоны. Поэтому ревизия этого договора, несмотря на сопротивление Германии, стала необходимой – в интересах обеспечения монетарной безопасности стран ЕС, попадающих в неприятные ситуации. Этот механизм субсидируется ЕС и МВФ, предоставляя «подушку» в 750 млрд евро, с относительно низкими процентными ставками для попавших в экономическую яму стран ЕС. Но этой повязки явно не хватает, чтобы остановить кровотечение: Испания, Португалия, Италия, Ирландия находятся в тяжёлом положении финансовой турбулентности, растёт безработица, растёт инфляция, растут долги… Этим странам нужны общие механизмы страховки, подобные греческому случаю. Однако, если ЕС оказалась в состоянии помочь Греции (288 млрд. долларов долга), оно вряд ли сможет помочь всем из числа PIIGS (так эти страны обозначают в СМИ вместе.

Понятно, что в таких условиях Германия, основной финансист Греции в настоящее время, предпочитает настаивать, чтобы страны, не отвечающие финансовым стандартам, получали отказ в помощи, а также ограничения в праве голоса внутри ЕС. Или даже исключались из него. Германская экономика выросла в этом году на 3,8%, в прошлом – на 2,2%. Дефицит бюджета в 2011 году должен снизиться до 2,4% ВВП – притом, что во Франции он должен вырасти с 8% до 10% ВВП.

К сожалению, некоторые страны ЕС, сами пока не попавшие «чёрные списки» финансового мониторинга, испытывают всё те же серьёзные проблемы. Англия (чей валютный кризис побуждает правительство думать о присоединении к зоне евро), Румыния, Франция, Венгрия… Они принимают схожие со странами PIIGS меры: сокращают социальные расходы и бюджетные статьи, увеличивают возраст выхода на пенсию, одновременно сокращая планки зарплат на 25%… По всей Европе наблюдается откат от стандартов государства социального благополучия – модели, превалировавшей в ведущих европейских странах. Ситуация действительно критическая, так как госдолги многих европейских наций варьируются в размерах от 40% до 170% ВВП – на фоне госдолга в 3,5% ВВП у России, например. Долг Франции достигнет в 2010 году 82% ВВП, а в Греции кризис начался при 110%. Многие экономисты предсказывают европейским странам дефолты в ближайшие годы и ослабление еврозоны. Китай увидел благоприятный шанс и продекларировал готовность помогать попавшим в беду европейцам и инвестировать большие суммы. Он уже направил средства в помощь Греции, Португалии и Молдове. Можете ли вы представить, что Китай выделил Молдове больше, чем ЕС за три прошлых года?

Фактически, сегодня в кризисе вся еврозона и, как недавно сказал экономист Жак Шапир: «Грядёт кризис евро и в этом плане кризис Греции – предупреждение, но в любом случае кризис еврозоны будет жесток и может быть даже сокрушителен, потом что это – расплата за неприемлемую политику, за непринятые вовремя меры и за измену принципу, что лучше своя валюта, чем общая».