Ровно год назад, за 48 часов до начала бомбардировок в Ливии, я написал статью под названием
«Ставки в битве за Триполи».
В основном, в тексте поднимался вопрос о мотивах западного наступления в Ливии, но также о потенциальных последствиях как для страны, так и для стабильности в регионе. В статье я цитировал специалиста по геополитике Евгения Сатановского, который советовал России не вмешиваться во внутренние дела Ливии, а посвятить средства и энергию собственному развитию. Кажется, что он был услышан президентом Медведевым, который открыл, вероятно, непреднамеренно, дорогу западной военной интервенции в
Ливии. Известно, что произошло, после семи месяцев бомбардировок режим Муаммара Каддафи пал, сам Каддафи был убит, попав в плен к ливийскому Национальному совету, коалиционной структуре своих противников. Спустя год действительность далека от того, о чем мечтали западные демократии.
Ситуация в Ливии не стала спокойнее, а свержение ливийского режима подобным способом создало, вероятно, больше проблем, чем разрешило. В Ливии шариат становится основным законом, а восток страны близок к отделению. Крупные города по-прежнему являются местом спорадических столкновений между сторонниками старого режима и ополченцев новой власти. Отвратительное видео
унижаемых «черных» рабочих (ливийцев или иностранцев, выходцев из Африки) обошло всю планету.Время проходит, а риторика освобождения и демократизации продолжается.
Сегодня под огнем западных СМИ оказалась Сирия, в то время как каждый задается вопросом, не становится ли западная военная интервенция, по образцу Ливии, все более вероятной. Однако существует что-то необыкновенно разрушительное и порочное в том, что сейчас происходит во имя демократии, и что некоторые называют «арабской весной». До сих пор ударная волна, поразившая арабские страны и приведшая к свержению власти, принимает две совершенно различные формы.
Первый вариант проявляется без убийственного насилия, а принимает форму митингов и восстаний, как это было в Тунисе или Египте. Вполне логично, что выборы, ставшие результатом этих событий, привели к захвату власти религиозными партиями, народы четко показали, что больше доверяют своим священнослужителям, чем авторитарным и коррумпированным политикам. В чем
тогда состоит интерес Запада (если таковой имеется) по провоцированию установления исламских режимов?
Второй вариант этих восстаний менее мирный, противники режима выбирали вооруженную борьбу, при поддержке (моральной, в СМИ и логистической) Запада. Тот факт, что в ряды сирийских повстанцев проникли радикальные исламистские боевики-алафисты, даже близкие к аль-Каиде, как и те, что сражались в Ливии, игнорируется. Тот факт, что оружие поставлялось по различным каналам тем же радикальным боевикам, с очевидными возникающими рисками, как ни удивительно, не попал на первые полосы западного
медиа-мейнстрима.
Есть и другой важный аспект этих событий в арабском мире, скрытый. Страны, затронутые (ставшие целью?) этим свержением власти, сейчас являются государствами, не присоединившимися к шиитскому мусульманскому миру. Что это означает? Западные демократии образуют блок с «лигой арабских государств» (контролируемой Саудовской Аравией и Катаром, двумя ваххабитскими государствами) против таких стран, как Сирия или Иран. Поступая подобным образом, западные страны вносят непосредственный вклад в распространение более радикального ислама и способствуют (возможно, намеренно?) межрелигиозному конфликту между суннитами и шиитами, конфликту, который постепенно развивается. Странно, что когда, к примеру, в Бахрейне мирные демонстрации шиитов жестко подавлялись с помощью саудовской армии, это не вызвало протестов на Западе. Можно только удивляться подобной системе двойных стандартов.
Когда в 2011 году началась война против радикального ислама и аль-Каиды, в Афганистане и Ираке были начаты крупные военные операции. Талибы были временно изгнаны из власти (они понемногу возвращаются), а Ирак стал эпицентром конфликта между суннитами и шиитами, хотя никакого оружия массового уничтожения в этой стране найдено не было. 11 сентября 2001 года вовсе не иранцы, сирийцы и ливийцы содействовали убийству 3.000 граждан США. Из 19 террористов пятнадцать были саудитами и двое
выходцами из Эмиратов. Ранее я говорил о Саудовской Аравии и Катаре, и если связи между этими двумя странами и США хорошо известны, то связи Франции с Саудовской Аравией известны в меньшей степени, хотя «гексагон» является ведущим евр пейским поставщиком оружия в Саудовское королевство. Что же касается Катара, газета «L’Expansion» недавно писала о значительных инвестициях этой страны в статье «Как Катар скупает Францию». В статье, в частности, отмечались инвестиции, сделанные во французские пригороды, для содействия «культурному и религиозному разнообразию путем поддержки малого бизнеса в бедных
мусульманских кварталах», через созданный в конце 2011 года инвестиционный фонд. Есть ли связь с этой первой и удивительной встречей в Баньоле в октябре 2011 года, которая призывала к арабской весне во Франции?
Поэтому трудно определить цель вмешательства Франции и ее западных союзников в арабо-мусульманский мир. Проекты по демократизации в Тунисе, Египте и Ливии не принесли ожидаемых результатов, оккупация Афганистана и Ирака ― тоже. В Ираке военное вмешательство позволило шиитскому блоку прийти к власти, но западная коалиция в настоящее время поддерживает
суннитов в Сирии, при поддержке Саудовской Аравии и Катара. Кроме того, в настоящее время в регионе существует серьезная угроза межрелигиозных столкновений мусульман, а все эти революции, похоже, способствуют проникновению некоторых террористических движений.
Убийства в Тулузе и в Монтабане должны стать как для Франции, так и для ряда западных государств предупреждением в их внешней и внутренней политике. Вместо того чтобы мечтать о демократической весне в России, западные стратеги до жны бы тщательно изучить умелые действия российской дипломатии на Ближнем Востоке, а также функционирование российской мультикультурной модели.
