Alexandre Latsa, Pierre Gentillet et Thierry Mariani / Александр Латса, Пьер Жентилье и Тьери Мариани
«Для Франции и России быть едиными, значит быть сильными, быть разобщенными, значит быть в опасности. Это необходимость, как с точки зрения географии, так опыта и здравого смысла». Шарль де Голль, 1944.
Последние события на Украине возродили призрак войны в самом сердце Восточной Европы и вызвали серьезный дипломатический конфликт между Европой Брюсселя, Россией и Соединенными Штатами Америки.
Эти события позволили увидеть политическое и дипломатическое бессилие Европы Брюсселя, а также ее полную зависимость от американского партнера, в рамках НАТО и, особенно, в отношениях с Россией.
Мировой порядок, сложившийся в 1991, подходит к концу
Биполярный мир в 1945 году привел к расколу Европы на зону американского доминирования и зону советского доминирования. Этот биполярный мир, мир холодной войны, просуществовал почти полвека до распада «империи зла», но, фактически мир не стал однополярным. Президент США Джордж Буш-старший провозгласил рождение нового мирового порядка, а его армия перешла иракскую пустыню.
Экономическое, политическое и военное превосходство США (благодаря непревзойденной в Истории возможности проводить операции в удаленных регионах мира), казалось, дает Соединенным Штатам окончательное доминирование. Согласие о политико-экономической модели, которая «должна» воцариться на всей планете, казалось достигнутым, и идеология победителя казалось установилась навсегда. Мечталось даже об историческом конце идеологии. Так, по мнению некоторых авторов, таких как Фрэнсис Фукуяма, история должна завершиться в день, когда всеобщий консенсус по вопросам демократии положит конец идеологическим конфликтам.
Этого не случилось. Мир сверх-одностороннего американского доминирования был недолговечным с исторической точки зрения. Хотя кризис 2008 года и ускорил это глубокое изменение, конец однополярного и «западно-ориентированного» мира вовсе не означает конец процесса глобализации, напротив. Появление нового многополярного архитектуры должно вернуть мир к балансу сил и блоков. В рамках этой новой формирующейся многополярной архитектуры, возвращение России в число великих держав коренным образом изменяет баланс равновесия в северном полушарии, будь то Европа, либо евразийский регион.
Сбалансировать западный тропизм, уже слишком далеко зашедший
Речь о том, чтобы понять, что Европа всегда будет рассматриваться великими державами, как полностью зависимое американское воплощение, если она не дистанцируется от позиции США. Вот причина, по которой для Европы было бы важно повернуться к Москве.
Европа, чья миссия заключается в объединении континента через совпадение национальных политик, может противостоять зонам российского влияния, как на Украине или в Беларуси. Тем не менее, нельзя представлять Европу только через призму постоянного сопротивления Москве, рискуя забыть, что другая часть континента следует интересам Вашингтона.
Если Россия испытывает такое недоверие к Европейскому союзу, то потому, что Европа со времен Холодной войны, американского изобретения, была объединена против врага Соединенных Штатов: России.
Если бы Россия смогла увидеть в нас не эманацию НАТО, а открытого и независимого партнера, то русский брат уважал бы нас и признал бы Европу тем, чем на самом деле она является, а именно: единством свободных наций, желающих объединиться вокруг общего проекта, простирающегося от нормандских берегов до великих равнин Востока, и чьи корни вовсе не по ту сторону Атлантики.
Россия и Франция, естественные континентальные партнеры
Объективно, Европа не может проявить себя полностью на континенте без России, будь то в экономическом, политическом или даже дипломатическом плане. Шевенман сам это признает: «Без России Европе чего-то не хватает».
В Европе, у Франции, исторического союзника России, историческая роль в создании основ величайшего проекта века: создания подлинного альянса между Европой и Россией для установления зоны мира от Атлантики до Тихого океана.
Взаимозависимость между нашими странами касается как Политики, так Дипломатии и Истории, о чем свидетельствуют общая позиция двух стран в течение последних европейских гражданских войн.
Наконец, как не упомянуть экономику, поскольку взаимозависимость Франции и России реальна. Если в 1992 году Франция с точки зрения товарооборота была 31-м поставщиком России, то теперь она на 5-м месте с объемом двусторонней торговли в 28,1 миллиарда долларов в 2011 году против 16,6 миллиарда долларов в 2007 году.
Очевидно, что нужно смотреть в будущее: импульс из Франции, ядерной державы с большим дипломатическим весом, мог бы способствовать появлению реальной континентальной архитектуры, экономической, дипломатической и политической. Что касается военных аспектов, такой союз мог бы сбалансировать соглашения между Европой и США через НАТО на Западе и российско-китайские соглашения по ШОС на Востоке, переориентировав подлинно голлистским образом Европу на свою территорию.
Это геостратегическое движение имело бы жизненно важное значение для Франции и России в период, когда северное полушарие готовится вновь расколоться надвое, на трансатлантический союз и союз евразийский.
Роль французских Правых?
В течение почти 20 лет французские Левые, столь скорые на критику США, полностью повернулись в сторону Соединенных Штатов. Ведущие деятели Социалистической партии ― прежде имевшие более взвешенную позиции по отношению к Вашингтону ― к примеру, Пьер Моруа, увидели, что им на смену пришли новички, такие как Лоран Фабиус и Пьер Московиси, более близкие к США и недоверчивые в отношении России.
Эта идеологическая и геополитическая трансформация Левых, как кажется, недавно завершилась в связи с ситуацией на Украине, приведя в смущение Жана-Пьера Шевенмана, специального представителя Франции по развитию отношений с Россией, сторонника откровенного и честного диалога с Москвой. В настоящее время он воплощает это левое меньшинство, устаревшее и изолированное в своей собственной политической семье.
Поэтому Правым предоставляется шанс. Николя Саркози часто изображали как «американского друга», в частности, из-за реинтеграции Франции в Объединенное командование НАТО. Такой подход является достаточно упрощенным. На самом деле, в 2008 году во время грузинского кризиса Николя Саркози не стал ждать американцев, в отличие от Франсуа Олланда в ситуации с Украиной. Он взял на себя инициативу, чтобы вести переговоры лично с Владимиром Путиным, возвращаясь тем самым к традиционной и эффективной политике.
Сегодня, в ситуации с Украиной, это место занимает Ангела Меркель, а Франция уступила дорогу дяде Сэму, будь то украинская или сирийская проблема. Столкнувшись с догматическими Левыми, вскормленными материнским молоком прав человека и благонамеренного интервенционизма в стиле Бернара-Анри Леви, французские Правые сегодня единственные, кто в состоянии предложить достойную альтернативу. Далеко от карикатурного взгляда, представляющего любое сближение с Москвой как саттелизацию Франции Россией, речь идет о восстановлении равновесия международных сил.
В Саудовской Аравии, в которой Франция запасается углеводородами, ежегодно гомосексуалистов приговаривают к смерти, тогда как Россию критикуют за законы, ограничивающие пропаганду гомосексуализма. Теперь ясно, что мотивы «защитников прав человека» ― лишь эманация геополитического соотношения сил и слишком часто используются для оправдания равнения западной политики на американскую позицию.
Поскольку Правые воплощают мужество, свободу и чувство нации, они должны воспользоваться этой исторической возможностью для активизации привилегированного партнерства с Москвой.
Перед лицом Левых, федералистских, атлантистских, относящихся скептически к России, превыше всего ставящих правозащитную тематику, необходимо, чтобы Правые повернулись к Москве, потому что они сторонники суверенитета, потому что они русофилы, потому что они голлисты.
Правые могли бы показать Франции новую «голлистскую весну» и внести свой вклад в создание большой Европы.