11 марта в сердце департамента Верхние Пиренеи пятнадцать антифашистов напали на ультраправого активиста имени Энтони, истыкав его ножами в спину, что очевидно выражало искреннее намерение убить его. Брошенный умирать, Энтони все же выжил после своих ранений. Французская пресса не соизволила обратить внимание на этот инцидент, очевидно, не имеющий для нее особого значения.

15 июня две группы молодежи, антифашистов и правых экстремистов, случайно встретились в Париже и подрались. В результате потасовки антифашист Клеман Мерик погиб, а молодой националист имени Эстебан Морильо был арестован, потому что он нанес удары, которые привели к смерти.

С этого момента политическая и медийная машина закусила удила.

По словам Франсуа Фийона и Люка Шателя, смерть Клемана Мерика является «отвратительным преступлением», тогда как для Жан-Люка Меланшона речь идет об «убийстве», версия, которая, по его мнению, не может быть поставлена под сомнение (sic). Для Клементины Отэн это «умышленное» и «политическое преступление», Жозеф Масе-Скарон также говорит о «политическом убийстве».

Пресса разбушевалась, представляя нам образ доброго и милого мальчика, с достоинством и мужеством принявшего участие в борьбе (разумеется, благородной) с фашизмом и ставшего жертвой насилия ультраправых головорезов, которые, как хорошо известно, терроризируют всю Францию. Франция и французы, благодаря средствам массовой информации, на время забыли однополые браки, безработицу, экономическое обнищание, войны в мире и, разумеется, дела своих политиков. Политический класс, в течение нескольких дней, оказался как утешенным, так и объединившимся, к огромной радости «бизнеса».

Но затем появились факты.

Прежде всего, эти фотографии милого первого ученика, Клемана Мерика, с закрытым лицом во время манифестаций против однополых браков, когда он и его друзья могли отправиться угрожать семьям, которым посчастливилось, подавляющему большинству из них, не быть ни уничтоженными, ни перемешанными.

Затем показания втянутого в стычку охранника магазина, который утверждал: «Клеман Мерик действительно ввязался в драку и жаждал перейти в рукопашную».

А затем и другие свидетели, которые рассказали, что «антифашисты устно спровоцировали скинхедов, прямо в торговом зале» или что «парни из крайне правых пытались избежать конфронтации, только защищались, а потом дали отпор». С трудом можно себе представить, как могло быть иначе, потому что правые были вместе с молодыми девушками.

Затем появились изображения с камер, которые записали потасовку. Эти кадры демонстрируют совсем другую реальность, чем та, которую медийный бульдозер вывалил на французский народ. Да, была драка, несомненно, начатая Мериком и его друзьями. Видео подтверждает, что группа крайне левых долго ждала друзей Эстебана рядом со станцией метро, с желанием вступить в схватку. Нет, Клеман Мерик вовсе не жертва. Напротив, на кадрах видно «агрессивного Мерика, который наносит удар крайне правому активисту Эстебану Морильо, который стоит к нему спиной и борется с двумя нападавшими. Морильо поворачивается и, защищаясь, бьет правой рукой, сбивая на землю Мерика, который больше не поднимется».

Дело Мерика, это, с одной стороны, коренной француз буржуазного происхождения (сын преподавателя юридического факультета в Бресте) и студент Sciences Po, и, с другой стороны, молодой пролетарий, сын испанских иммигрантов (отец-ремесленник и мать домохозяйка), работающий охранником.

Вопреки тому, что можно было бы предположить, это парижский буржуа из Школы политических исследований присоединился к крайне левым, а Эстебан, сын европейских иммигрантов, из бедной семьи, вступил в ряды ультранационалистов.

Это дело напоминает современную социальную басню, которая отсылает нас к очень мрачному образу двух Франций, которые не только противостоят, но теперь и борются друг с другом.