Оригинальная статья была опубликована в РИА Новости
*

Почти все французы являются убежденными еврофилами, что достаточно парадоксально, поскольку иностранцы, приезжающие во Францию, зачастую бывают поражены их относительно ограниченными взглядами, их незнанием иностранных языков и их шовинизмом, часто чрезмерным.Тем не менее, именно французы стоят за первой попыткой европейской интеграции, потому что с IX века Карл Великий, император Запада, находился в конце своего царствования во главе континентальной империи, которая включала современную Францию, часть Испании и Италии, а также часть германского мира и Балканы. Для многих представителей интеллигенции и историков, Карл Великий ― отец Европы. К сожалению или к счастью для Европы, после его смерти империя будет расчленена. Второй французской попыткой создать Европу была попытка Наполеона, он надеялся контролировать огромную территорию, континентальную, простирающуюся от Корсики до Москвы. Хорошо известно, особенно в России, как эта попытка построения Европы при помощи оружия провалилась в 1812 году, столкнувшись с сопротивлением русского народа и ужасающей зимой.

После Второй мировой войны Европа оказалась разделенной на два блока, блок американский, трансатлантический, и полюс советский, континентальный. На Западе Европа строится на американские деньги по плану Маршалла, в обмен на интеграцию в НАТО, военный альянс, находящийся под контролем США, основанный в 1949 году и предназначенный для предотвращения любых империалистических устремлений Советского Союза. В 1955 году страны Восточной Европы, находящиеся под советским господством, были включены в Варшавский договор, военный союз, созданный в ответ на НАТО. Французская еврофилия проявляется снова, когда в 1967 году генерал де Голль выводит свою страну из НАТО и дает ей доступ к ядерной энергии.

Поворачиваясь спиной к англо-саксонскому миру, де Голль утверждает свой дальновидный проект континентальной Европы, стирает временный железный занавес и выступает за историческое сближение с Германией и Россией, в рамках континентальной Европы от Атлантики до Урала. В 1960 Париж утверждает себя как политический капитал, а Франция приступает к новой попытке создать Европу. Эта голлистская идея оси Париж-Берлин-Москва и утверждение, что Россия, тогда Советский Союз, является европейской, оказываются с течением времени все более и более справедливыми.

Во Франции всегда были дискуссии относительно принадлежности России к Европе. Многие люди, зная мало или плохо Россию, спрашивают меня об этой голлистской границе, которой мог бы быть Урал. Урал, граница Европы и Азии, является ли действительно границей в сердце России или Европы? Люди, которых можно встретить за Уралом, отличаются ли они от людей западной части России? Эти вопросы могут, без сомнения, заставить улыбнуться кого-то знающего страну, но они не придуманы и, на мой взгляд, понятны, как из-за семантической ошибки генерала де Голля, так из-за относительного незнания современной России.

С тех пор, как я живу в России, я могу только подтвердить то, что думал до приезда, что Россия является очень европейской страной. Очень европейской, будь то природа большинства ее населения, православных славян, или доминирующего культурного наследия, наследия Рима и Афин. Этот европейский аспект России присутствует на всей ее территории, будь то в Москве, в самом сердце Сибири, во Владивостоке на тихоокеанском побережье, на Кавказе или в Северной Карелии. Даже восточная Казань не в меньшей степени европейская, чем Сараево.

Однако надо признать, Россия не является такой же, как другие страны Европы. По своим размерам, множеству проживающих в ней народов, территории, простирающейся до Азии и Тихого океана, Россия является империей, колоссом, позвоночник которого, безусловно, европейский, но некоторые позвонки ― азиатские, татарские, иногда мусульманские или буддистские. Я часто говорю моим французским друзьям, что нам есть чему поучиться у России в том, что касается «мультикультурной модели», которую Европа с таким трудом пытается установить.

Сегодня, если Россия и НАТО обсуждают создание архитектуры безопасности в северном полушарии, простирающейся от Ванкувера до Владивостока, разногласия сохраняются. Соединенные Штаты, через НАТО, распространившийся до Западной и Восточной Европы, проникают на Евразийского континент, театр военных действий, который считается важнейшим для управления мировыми делами. Россия, которая является членом организации ШОС, часто называемой азиатской НАТО, хочет привлечь Европу в новую дополнительную континентальную архитектуру безопасности. В этом смысле, российские предложения по созданию континентальной архитектуры безопасности и общего единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока, являются настолько дальновидными, насколько совершенно голлистскими.

Разница лишь в том, что политический импульс теперь приходит из Москвы, а не из Парижа, как 40 лет назад. Существует, без сомнения, причина: от Москвы Европа простирается на запад на 4.000 км до Атлантики, а на восток на 6.500 км, через Сибирь до берегов Тихого океана. Политический центр тяжести Европы просто переместился на восток. Союз Париж-Берлин-Москва позволил бы европейцам, которые не смогли добиться после 1945 года реальной политической и военной автономии, не остаться запертыми в односторонних узах НАТО, и получить выход в важнейшие области, которыми станут в многополярном мире завтрашнего дня Кавказ, Центральная Азия и Азиатско-Тихоокеанской регион. А что если, после Парижа вчера и Брюсселя сегодня, Москва завтра станет столицей Европы?